В когтях тигра - стр. 13
– Да, конечно. Буду благодарен.
При этом взгляд у него был такой несчастный, и я невольно вспомнила о том, что мой чай ему, мягко сказать, не приглянулся. Хотя преподаватель об этом тактично умолчал.
– Но если вы не хотите, я не настаиваю… – осторожно заметила я, наблюдая за реакцией. На лице Ком Хена промелькнуло заметное облегчение, но он мужественно ответил.
– Нет-нет, все в порядке, наливайте!
– Хорошо.
Я пожала плечами и не двинулась с места, так как не была садисткой и не собиралась пичкать человека тем, что ему не нравится, только потому что он постеснялся отказаться.
Я смотрела на него и молчала. Еще с утра и представить себе не могла, что буду сидеть на своей маленькой кухоньке с преподавателем, по которому сохнет вся наша подгруппа. Ком Хен внимательно смотрел на меня из-под опущенных ресниц, и на его лице нельзя было прочитать ни одной эмоции. Он, как и на своих парах, был совершенно невозмутим. Впервые я сидела настолько близко к нему, что могла внимательно разглядеть длинные жесткие ресницы, по-азиатски высокие скулы и мягкие черты лица, но при этом упрямый смуглый подбородок.
Взгляд раз за разом возвращался к его губам, и я мысленно проклинала Ленку. Если бы не она, я бы даже не думала о поцелуях с ним. А сейчас от одних мыслей на коже появлялись мурашки. Чтобы хоть как-то вернуться в реальность, я поинтересовалась:
– Вы знаете, что здесь произошло? Кто на меня напал? И, самое главное, почему?
– Да, – невозмутимо ответил Ком Хен и, заметив мой ошарашенный взгляд, пояснил: – На вас напали вонгви…
– Кто? – Я сглотнула. Все же в глубине души я искренне надеялась на то, что произошедшее сон или бред и преподаватель подтвердит это, рассказав правду.
– Вонгви – это злые, мстительные духи людей, умерших насильственной смертью, – пояснил он, словно мне сразу должно было все стать ясно.
– Никогда не слышала… и не верила во всю эту чертовщину!
– А сейчас?
Ком Хен смотрел, пожалуй, слишком внимательно, словно пытался прочитать мысли. Я бы не удивилась, окажись у него подобная способность. Чтения мыслей я не боялась, они были настолько сумбурны, что я сама в них разобраться не могла – сплошная каша. Нелепо предполагать, будто у постороннего человека получилось бы сделать это лучше. Правда, на поверхности лежали мысли о поцелуях и о том, что интересно было бы узнать, какой вкус у его губ. Я гнала их прочь, пытаясь размышлять о чем-то более серьезном.
– Сейчас… – Я не торопилась с ответом. – Сейчас произошло что-то, объяснения чему найти не получается. А это значит, либо я сошла с ума, либо… это были, как вы там сказали… вонгви. Ни разу не слышала! Что за чертовщина!
– Правильно, вы же не живете в Корее… – пожал плечами Ком Хен. – Это наши предания.
– Смею заметить, и вы тоже сейчас не у себя на родине! Да и вокруг российская действительность, в которой всяким разным «вонгвигам» не место! – огрызнулась я. Так хотелось найти всему какое-нибудь рациональное объяснение, но, видимо, моим мечтам не суждено было сбыться.
– Да… вонгви нехарактерны для России и не могут появиться тут самостоятельно. – Ком Хен, казалось, не заметил моей злости. – Отсюда закономерный вопрос. От кого из корейцев вы в последнее время принимали подарки? Может быть, у вас был роман с кем-то из студентов?