В клетке со зверем - стр. 38

Руки тряслись, перед глазами все плыло, в ушах отдавался стук моего сердца. Я брела по длинному коридору к лестнице. Казалось, этот чертов коридор никогда не кончится. Я была разбита, раздавлена, уничтожена. До крови закусила губу, из последних сил стараясь не расплакаться. Не помогло. Глаза обожгло, и я крепко зажмурилась, но слезы все равно успели упасть на бордовый ковер. Как мантру, я твердила себе: «прекратить плакать, держаться достойно, быть сильной». Но зачем это нужно? Я стала никем для тех, кто для меня был всем, это ли не самое ужасное, что может случиться? Так к чему мне чертово достоинство? Окажись они сейчас передо мной, я бы без зазрения совести влепила бывшему мужу пощечину, а некогда лучшей подруге вцепилась в волосы. Я медленно спускалась по лестнице, как вдруг услышала позади торопливые шаги.

– Таня! – Максим нагнал меня и резко развернул к себе, – Таня, послушайте. Ваш бывший – полный кретин, что променял вас на эту шлюшку. Вы и она… это небо и земля. Знаю, о чем говорю, видел вашу подругу.

– Спасибо за утешение, но мне сейчас не это нужно.

– Знаю, – ответил он и заглянул мне в глаза. Его решительный вид не предвещал ничего хорошего, и я с волнением ждала, что он скажет дальше. – У меня есть люди. Одно только ваше слово, и мы накажем вашего мужа.

– О чем вы? – с ужасом спросила я, подозревая самое страшное.

– Его как следует проучат. Недели две на больничном, и он поумнеет. А ваша подруга… Посмотрим, захочет ли она быть с ним после этого.

– Максим…

– Только одно ваше слово, Татьяна! Предатели заслуживают наказания, – в голосе его зазвенела такая сталь, что мне стало страшно, – так что скажете?

В один миг все, во что я верила, разбилось вдребезги. Раны, нанесенные двумя близкими мне людьми, оказались слишком болезненны. Внутри закипала ярость, неизвестная мне ранее. Совру, если скажу, что не задумалась над предложением Максима проучить моего неверного мужа. К счастью, разум взял верх над эмоциями, и я нашла в себе силы отказать:

– Нет, Максим. Не нужно.

– Вы жалеете его?

– Тут другое…

– Все еще любите?

– Не знаю… В любом случае, я не могу так поступить с человеком, с которым была вместе столько лет. Да я вообще не могу ни с кем так поступить.

– Вы ошибаетесь, если считаете, что все можно простить, – процедил Максим, – за все нужно платить. Особенно за предательство.

– Я хотела бы побыть одна.

Этот разговор только сильнее меня угнетал, а Макс был последним, с кем хотелось говорить. Кажется, он понял меня, поэтому не стал задерживать. Оказавшись в своей спальне, я, наконец, смогла дать волю слезам.

В ту ночь я не сомкнула глаз, прокручивая в голове моменты, когда Марина и Андрей были вместе. Я была слепа! Как я могла не видеть раньше, как подруга смотрела на моего мужа, как не замечала их разговоры украдкой, пока я отлучалась? Сколько раз Маринка ночевала у нас, а утром я со спокойной душой оставляла их одних, уходя на работу раньше. Под утро меня накрыло чувство вины за свою невнимательность, за то, что сама упустила мужа. Но ведь я старалась, отчаянно пытаясь спасти наш брак, пока это было возможно.

Ночная тишина была невыносима, стены и потолок спальни словно сжимались вокруг меня… Я с нетерпением ждала рассвета, мечтая выйти поскорее на улицу, и, пока все завтракали, незаметно проскочила во двор. На улице стоял мороз, но, благодаря пушистому снегу, холод не так чувствовался. В этот момент я была рада идее Максима сделать детскую площадку Софи незаметной для чужих глаз. Туда я и направилась.