В интригующий мир – налево - стр. 4
Она лежала рядом прекрасная до неприличия, вытянув длинные ноги, обнажённая и беззащитная. Полумрак комнаты предавал таинственность их встречи. Он смотрел на неё и поражался совершенству её тела, грудей, смотрел на линию сдвинутых ног, смотрел и желание вновь железными тисками сдавило его. Оно гудело в висках, в бешено пульсирующей крови и вновь всё повторилось. Она замирала под ним, напрягаясь всем телом. Под кожей трепетно бились вены как бабочки, она подчинялась его безумному натиску, закрыв глаза, прижимая его к себе всё больше слабеющими руками. Рот полуоткрыт, стоны всё тише. Ему вдруг показалось, что он совершает насилие, его затрясло, в глазах вспыхнули тысячи молний и он замер лёжа на ней, крепко сжав в объятиях.
Встречи длились до конца лета. Он похудел, стал нервным, подозрительным. По сотни раз за день звонил ей на телефон и, если она не отвечала, терзался мучительными вспышками ревности и злости. Жена, заметив его изменения кажется всё поняла. Она не расспрашивала его, молча подавала ему ужин, а затем перебралась из спальни в гостиную на диван. Он не замечал ни чего. Все мысли были о той, что вечно где-то пропадала, с кем-то была, а ему выделила час в полдень и то не каждый день. В начале сентября она вдруг исчезла. Телефон выключен, на той квартирке новые жильцы. Напрасно он рыскал по городу в её поисках. Ходил вечерами из ресторана в ресторан. Её не было. Он долго оправлялся от этой тайной страсти, но так до конца и не оправился. Перед новым годом вернувшись домой, он не застал жену. Записка, белеющая на столике, гласила – на развод подам сама. Он не почувствовал ничего. Та, другая выпила все его желания и эмоции. Оставила на его душе ожог. Закрыв глаза, он видел впадинку над её ключицей, трепетно бьющиеся вены, словно бабочки. Мотылёк, улетевший, как только закончилось лето.
Рая много не бывает
Негромкая музыка, льющийся сверху золотистый свет, приятная атмосфера дорогого ресторана. За столиком на полукруглом мягком диванчике сидели три молодых человека. Один, развалившись и облокотясь на спинку о чём-то увлечённо рассказывал и снисходительно смотрел на друзей, а друзья, недоверчиво улыбаясь переглядывались друг с другом, но слушали с нескрываемым интересом.
– Оказалось у её водителя был выходной, и вот стоит она возле пробитого колеса и чуть не плачет. Тачка дорогая, сама видно бизнесвумен. Ухоженная такая. Я колесо быстро поменял, хорошо в машине у неё всё нашлось, и она в благодарность пригласила меня поужинать, – Стас самодовольно улыбнулся, покрутил в руке бокал с коньяком, сделал глоток и продолжил. – А потом закрутилось, она и в постели ничё такая. А вчера сказала, что нам надо пожениться. Не хочет, чтоб я какой-нибудь молодой девке достался. А я чё против что ли и еще машину обежала подарить после свадьбы, – Стас потянулся.
– Так она же старая, – брезгливо поморщился один из друзей.
– И что, подумаешь двадцать лет разницы, зато своя пятикомнатная хата в центре, две машины, свой бизнес. Да она меня директором какого-нибудь отдела у себя сделает, и я начну постепенно сам управлять. Она не вечная же. У неё правда дочь есть, но та дома почти не бывает, за границей учиться. Так что всё моим будет, главное потерпеть лет пять, ну или чуть больше, – он раздражённо посмотрел на друзей, отчего его светло-голубые глаза стали почти белыми, стеклянными, а рот растянулся в усмешке и тонкие губы улыбкой напомнили лезвие ножа. – Да меня достала съёмная хата, вечно бабла не хватает, работа дурацкая, вечно на побегушках у начальства, – но тут недовольство на его лице сменилась на благодушное выражение, – А теперь у меня будет всё. Сейчас думаете на что гуляем? – он махнул рукой над столом, уставленным бутылками с коньяком и разнообразными закусками. – Она мне бабла не жалеет. Отвалила сегодня много, правда я ей сказал, что мать болеет и на лекарства надо.