В гостях у турок. Под южными небесами - стр. 8
– Испугалась. Что ж поделаешь, если испугалась… Когда стемнело, я подумала не ведь что. Кричу тебе: «Огня! Зажигай спички!» А ты ни с места… – отвечала Глафира Семеновна, войдя в свое купе. – Эти туннели ужасно как пугают.
– Я и искал спички, но найти не мог. К чужим бежать, когда я был при тебе!
– Там все-таки двое, а ты один. Прибежала я – они и зажгли спички.
– Блажишь ты, матушка, вот что я тебе скажу.
– Сам же ты меня напугал цыганами: «Занимаются конокрадством, воровством». Я и боялась, что они впотьмах к нам влезут в купе.
А в отворенной двери купе супругов уже стоял один из мужчин соседнего купе, средних лет жгучий брюнет в золотых очках, с густой бородой, прибранной волосок к волоску, в клетчатой шелковой дорожной шапочке и с улыбкой, показывая белые зубы, говорил:
– Мадам есте русска? Господине русский?
– Да-да, мы из России, – отвечала Глафира Семеновна, оживляясь.
– Самые настоящие русские, – прибавил Николай Иванович. – Из Петербурга мы, но по происхождению с берегов Волги, из Ярославской губернии. А вы? – спросил он.
– Срб… – отвечал брюнет, пропустив в слове «серб» по-сербски букву «е», и ткнул себя в грудь указательным пальцем с надетым на нем золотым перстнем. – Срб из Београд, – прибавил он.
– А мы едем в Белград, – сообщила ему Глафира Семеновна.
– О! – показал опять зубы брюнет. – Молим, мадам, заходить в Београд на мой апотекрски ладунг. Косметически гешефт тоже има.
– Как это приятно, что вы говорите по-русски. Прошу покорно садиться, – предложил ему Николай Иванович.
– Я учился по-русски… Я учился на Нови-Сад в ортодоксальне гимназиум. Потом на Вена, в универзитет. Там есть катедр русский язык, – отвечал брюнет и сел.
– А мы всю дорогу вас считали за немца, – сказала Глафира Семеновна.
– О, я говорю по-немецки, как… эхтер[8] немец. Многи србы говорят добре по-немецки. От немцы наша цивилизация. Вы будете глядеть наш Београд – совсем маленьки Вена.
– Да неужели он так хорош? – удивилась Глафира Семеновна.
– О, вы будете видеть, мадам, – махнул ей рукой брюнет с уверенностью, не требующей возражения. – Мы имеем универзитет на два факультет: юристише и философише… – Брюнет мешал сербскую, русскую и немецкую речи. – Мы имеем музеум, мы имеем театр, национал-библиотек. Нови королевски конак…[9]
– Стало быть, есть там и хорошие гостиницы? – спросил Николай Иванович.
– О, как на Вин! Как на Вена.
– Скажите, где бы нам остановиться?
– Гран-готель, готель де Пари. Кронпринц готель – гостильница престолонаследника, – перевел брюнет и прибавил: – Добра гостильница, добры кельнеры, добро вино, добра еда. Добро ясти будете.
– А по-русски в гостиницах говорят? – поинтересовалась Глафира Семеновна.
– Швабы… Швабски келнеры, собарицы[10] – србки… Но вы, мадам, будете все понимать. Вино чермно[11], вино бело, кафа[12], овечье мясо… чаша пива. По-србски и по-русски – все одно, – рассказывал брюнет.
– Ну так вот, мы завтра, как приедем, так, значит, в гостинице престолонаследника остановимся, – сказал жене Николай Иванович. – Что нам разные готель де Пари! Французские-то гостиницы мы уж знаем, а лучше нам остановиться в настоящей славянской гостинице. В котором часу завтра мы в Белграде будем? – спросил он брюнета.
– Как завтра? Ми приедем в Београд сей день у вечера на десять с половина часы, – отвечал брюнет.