В гостях у турок. Под южными небесами - стр. 66
– Это ночью-то? Да ты в уме?! Тогда уж прямо навлечешь на себя подозрение – и тот же коридорный сейчас даст знать прокурору, – отвечала Глафира Семеновна.
– Да-да… Ведь прокурор-то здесь, в гостинице, живет, – спохватился Николай Иванович и опять в беспокойстве зашагал по комнате, пощипывая бороду.
– Теперь тебе нужно держать себя как можно спокойнее и веселее, как будто бы ничего не произошло и ты ничего не знаешь.
– Однако мы можем ехать в какой-нибудь монастырь. Будто бы едем на богомолье, чтоб поспеть к заутрени. Давеча наш проводник говорил о каком-то монастыре в трех часах езды от Софии. В монастыре и скроемся.
– Никуда я ночью не поеду. Сам же ты слышал, что здесь в горах повсюду разбойники. Уж лучше в руки прокурору попасть, чем к разбойникам, – отрезала Глафира Семеновна и крикнула все еще шагавшему из угла в угол мужу: – Да не вертись ты перед моими глазами! Мечешься как тигр в клетке. Дай мне успокоиться и заснуть. У меня и так мигрень, а ты… Ложись спать! Утро вечера мудренее.
Николай Иванович послушался жену, разделся и лег в постель, но ему не спалось. Он долго ворочался с боку на бок и строил планы своей встречи с прокурором.
Заснул он только под утро. Во сне ему снился прокурор.
Проснулся Николай Иванович на другой день рано. Еще только светало. Первое, что у него мелькнуло в голове, – было слово «прокурор».
«Господи! Пронеси беду мимо!» – проговорил он мысленно и уж не мог больше заснуть, хотя часы показывали только седьмой час.
Ему даже и не лежалось. Он встал, надел туфли, накинул на себя пальто вместо халата, сел к столу и принялся курить. Глафира Семеновна еще спала. Он злобно посмотрел на нее и подумал:
«Спит, глупая! Как будто бы мое несчастие до нее и не касается! Ведь задержат меня здесь, так и ей придется остаться со мной. Ах, женщины, женщины, как вы легкомысленны!» – подумал он.
Но он все-таки не хотел будить жену и перешел в другую комнату, ту самую, которую он взял вчера себе для приемной, чтоб принимать к себе газетных корреспондентов. Здесь было холодно. Ее с вечера не натопили. Его стало знобить, и он, усиленно куря папиросы, стал ходить из угла в угол.
Время тянулось медленно. Дабы наполнить досуг, Николай Иванович сходил за платьем и за сапогами, оделся и уж сверх платья надел на себя пальто. Затем пересчитал от нечего делать имеющееся у него золото, русские бумажные деньги и сербские бумажки. В коридоре стали раздаваться шаги. «Позвать разве слугу и потребовать чаю? – задал он себе вопрос. – Кстати, спрошу его, не идет ли какого-нибудь поезда по направлению к Константинополю раньше полудня. Тогда можно с этим ранним поездом и уехать куда-нибудь, а уж там и пересесть на константинопольский поезд. В Константинополь есть всего один поезд, в первом часу дня, это я знаю, а может быть, не найдется ли раньше другого поезда до какого-нибудь хоть паршивенького городка? Нам только бы уехать из Софии».
Соображая все это, он сделал еще несколько шагов по комнате, постоял в раздумье около пуговки электрического звонка и наконец нажал кнопку.
Коридорный явился, приветствовал Николая Ивановича с добрым утром и спрашивал, хорошо ли он почивал.
– Чаю, самовар… Вот в эту комнату подадите… – приказал ему Николай Иванович, но о поезде, дабы не навлечь на себя подозрения, сразу его не спросил…