В гостях у турок. Под южными небесами - стр. 51

– Прежде был это турецкий Конак и жил тут турецкий паша, а потом во дворец княжий его перестроили. Два миллиона левов стоило, – рассказывал с козел малый.

– Ну, особого великолепия дворец-то ваш не представляет, – заметила Глафира Семеновна. – У нас есть и частные дома лучше его. Могли бы своему князю получше выстроить и побольше.

– Деньги мало, государыня, – послышался ответ. – А вот улица Славянска, улица Аксаковска… А вот сад княжий…

Ехали бульваром.

– Это что за дворец? Не Стамбулова ли дом? – спросил малого Николай Иванович.

– Не, господине ваше превосходительство. Это Национальный болгарски банк.

– Болгарский банк? Стой, стой! Я зайду в банк. Мне нужно разменять сербские бумажки, сербские кредитные билеты.

– И еще есть банк. Оттомански банк, ваше превосходительство.

– Это значит турецкий, что ли?

– Туркски, туркски.

– Ну зачем же нам туркский! Там ведь и конторщики турки. Лучше уж нам с братьями-славянами иметь дело. Сами мы славяне – славянам должны и ворожить. Остановись, братушка. Посмотрим, какой такой славянский банк.

Фаэтон остановился около шикарного подъезда со швейцаром. Николай Иванович и Глафира Семеновна вышли из фаэтона и направились в подъезд.

– Полагаю, что уж болгары-то должны разменять сербские бумажки. Ведь серб болгарину самым близким славянским братом доводится, – говорил Николай Иванович жене.

Зала Болгарского банка была изрядно большая зала, устроенная на европейский манер, три стены которой были отгорожены проволочными решетками с нумерованными окнами, и за решетками сидели у конторок пожилые и молодые, лысые и с богатой шевелюрой конторщики. Четвертая стена была занята диванами для ожидающей публики, а посредине стоял большой стол для счета денег и написания бланков, которые лежали тут же. Около каждого окна в решетке стояли также маленькие столики. Конторщики или возились с книгами, или с пером за ухом разговаривали с публикой, вообще немногочисленной. Николай Иванович выбрал конторщика посолиднее и подошел к нему.

– Говорите по-русски? – обратился он к нему.

– Сколько угодно. Я из Москвы, – отвечал конторщик.

– Русский? Как это приятно! Я из Петербурга.

– Нет, я болгарин, но служил в России. Что прикажете?

– А вот я желал бы разменять эти сербские бумажки на болгарские деньги. – И Николай Иванович протянул конторщику пачку сербских кредитных билетов.

– Не меняем, – отрицательно покачал головой конторщик.

– То есть как это? Совсем не занимаетесь разменом кредитных билетов?

– Русских, французских, австрийских и других – сколько угодно, но с сербскими операций не делаем.

– Вот это забавно! Государство бок о бок, такое же славянское, а вы от его денежных билетов отвертываетесь.

– Курс очень низок. К тому же они ходят только внутри страны.

– Как меня жид-то надул в Белграде! – обратился Николай Иванович к жене и покачал головой.

– В Белграде они отлично ходят, – сказал конторщик.

– Ну нет-с. Уж если на откровенности пошло, то у меня их не взяли в Белграде на железной дороге за билеты.

– Железнодорожные билеты Восточной дороги везде продаются только на золото.

Николай Иванович был в недоумении.

– Гм… Ну, братья-славяне! Даже свои славянские бумажки не хотят менять! – проговорил Николай Иванович. – Но неужели они так и должны у меня пропасть? У меня на триста динаров. Отсюда мы едем в Константинополь.