В горящем золотом саду - стр. 3
Здесь, в их личном пространстве, он позволял Хризанти делать все что ей вздумается, и она ни капли не сдерживалась. Плетистые розы обвивали стены, заполняя все щели и трещины. Дикие цветы на тонких длинных стеблях цеплялись за кружевные шпалеры и радовали взгляд, кивая хрупкими белыми головками. В углу росла олива с листьями зеленее тех, что можно было увидеть на кустарниках в семейном саду. Напротив гордого дерева прямо из стены бил фонтан. Вода бурлила, выливаясь из пасти каменного льва, цвет был изумительным, подобного оттенка Рее больше нигде не приходилось встречать. Воздух словно отяжелел от солнца, золотой свет разливался повсюду. Хризанти забыла о сдержанности и не оставила ни клочка теней.
Реа живо представляла, как младшая сестра замерла у фонтана, смешивая краски на деревянной палитре, а потом провела кисточкой по водной ряби, наполняя ту блеском и мерцанием.
– Не медли, – потребовал мужской голос с другого края двора, и Реа подняла взгляд на брата Александроса, или по-простому – Лексоса, который топтался на крыльце в расстегнутом синем пальто, спрятав руки в карманы. – Я уже замерз, тебя ожидая.
– Ах, какая тяжелая жизнь, – подтрунила Реа и обогнала служанок, чтобы скорее поприветствовать брата.
Он вытянул руки, и девушка позволила себе улыбнуться, подаваясь в объятия Лексоса.
От него пахло солью и влажностью, как от старых домов из замшелого камня. Реа сделала глубокий вдох. Не то чтобы ей нравился запах, но он был приятно знаком.
Супруги сменяли друг друга, Лексос всегда оставался прежним.
– Где остальные? – спросила Реа, отстраняясь.
– Хризанти на кухне.
– А Ницос?
– Сама как думаешь?
Мастерская находилась там, где в обычном доме располагался бы чердак. Реа иногда навещала Ницоса и едва могла разобрать очертания верстаков под завалами шестеренок, изящно выкованных цепей, разнообразных штифтов и шурупов. Большинство изобретений включали в стандартный набор животных, созданных прежними стратагиози, но менее удачные экземпляры выпускали в сад, где они свободно бродили, пока их не поражала ржавчина.
– Не будем ему мешать, – предложила Реа, – и пойдем на кухню.
Там они нашли Хризанти, которая держала в руках узкую длинную скалку и бережно раскатывала тесто по гранитной столешнице. В миниатюрной и хрупкой девушке еще дышало детство, хотя все они оставили эти времена в прошлом, по крайней мере, сотню лет назад. Но, наверное, облик младшей сестры всегда будет напоминать Рее о незабвенной поре юности.
Близнецам достались темные волосы матери, а Хризанти пошла в отца. Все четверо потомков Аргиросов унаследовали прямой нос, свойственный роду, чуть опущенные уголки глаз, темно-синюю радужку. Хризанти же отличалась от сестры и братьев яркими золотыми локонами и треугольным, но не острым, а скругленным подбородком, как у Васы. Даже походка у младшей дочери и отца была схожая – обманчиво осторожная, несмотря на непоколебимую уверенность представителей семейства.
Но порой Рее казалось, что всем досталось чувство уверенности, кроме нее.
Лексос проводил время дома, задачи у него были ясные и понятные, и он всегда соответствовал ожиданиям Васы, какими бы высокими те не становились. Ницос чувствовал себя в мастерской как рыба в воде, и жизнь его шла по накатанной колее, где все уже давным-давно известно. Вряд ли он испытывал что-либо кроме полного удовлетворения своим существованием.