В глуби веков - стр. 44
– Скоро ли вы меня вылечите? Разве не знаете вы, что Дарий снаряжает войско? Скорей поднимите меня, я слышу шаги врага!
Но врачи ничего не могли поделать. С сумрачными лицами, в безнадежности отходили они от ложа царя и тихо переговаривались между собой:
– Река погубила его.
– Болезнь не поддается лечению…
И только врач Филипп-Акарнанец молчал, задумчиво глядя на больного.
Гефестион с тоской и страхом видел, как меняется лицо его друга, как обостряются его черты… Александр быстро слабел. Он ничего не ел, не спал. У него пропал голос…
Гефестион грозно подступил к смущенным врачам:
– Говорите прямо – вы можете спасти царя?
Врачи опустили глаза.
– Мы больше ничего не можем сделать.
У Гефестиона перехватило дух.
– Царь умрет? Александр умрет?
– Я берусь вылечить его, – вдруг сказал Филипп, – только пусть никто не мешает мне.
Он покосился в сторону врачей. Врачи, пожав плечами, удалились.
Возникла надежда. О Филиппе шла добрая слава. Он умел лечить и многих вылечил. Гефестион взял его за руку, поглядел ему в глаза.
– Филипп, спаси нам Александра! – и, стыдясь своих рыданий, пропустил Филиппа к царю.
Внезапно, растолкав воинов, перед царским шатром появился гонец.
– От полководца Пармениона! – крикнул он, подняв над головой свиток. – Приказано передать немедля!
Гефестион загородил вход.
Но гонец настойчиво требовал пропустить его.
– Во имя жизни царя! – сказал он наконец.
И Гефестион отступил.
Гонец вошел в шатер в ту минуту, когда врач Филипп подавал Александру чашу с лекарством, которое он составил. Гонец поспешно шагнул к ложу царя, подал свиток.
– Парменион просил прочесть немедленно!
И тотчас вышел.
Александр развернул свиток. Глаза, опаленные жаром болезни, еле разбирали буквы. Почерк Пармениона был тороплив, малоразборчив. Но все-таки Александр прочитал и уловил смысл. Парменион спешил уведомить царя, чтобы он не доверял врачу Филиппу. Ему, Пармениону, стало известно, что Дарий подкупил врача; они уговорились отравить Александра. Дарий обещал Акарнанцу тысячу талантов и свою сестру в жены.
Врач стоял перед ним с чашей в руках. Александр поднял на него глаза, передал ему свиток и принял из его рук лекарство. Какое-то мгновение он держал чашу у губ, не спуская глаз с Филиппа. Увидев, что врач не испугался, но побледнел от гнева, Александр насмешливо скривил губы. «Парменион опять промахнулся», – подумал он.
И, глядя Филиппу прямо в глаза, выпил лекарство. Александр пил снадобье, а Филипп, потрясая свитком, бранил и проклинал тех, кто оклеветал его перед Парменионом, чтобы погубить царя. Лекарство огнем прошло по телу. На мгновение царь потерял сознание. Но тут же открыл глаза – ему стало легче дышать.
– Я вылечу тебя, царь, – сказал Филипп, растроганный его доверием, – только ты в дальнейшем слушайся меня!
Царь улыбнулся запекшимися губами и закрыл глаза.
– Вылечи поскорее, – прошептал он, – персы идут. Я слышу, как они идут. Помоги мне встать, чтобы встретить их…
Филипп согревал остывающее тело Александра горячими припарками. Царь не хотел есть – Филипп приносил вкусно пахнущие кушанья, ароматное вино и этим возбуждал его аппетит. Когда сознание Александра прояснялось, но глаза еще были пусты и безучастны, Филипп заводил разговор о войске, о битвах, о победах, вспоминал о матери царя, царице Олимпиаде… Так он возвращал к жизни Александра, который уже видел Харона, поджидавшего его у Стикса, в подземном царстве мертвых.