В другой жизни - стр. 27

Сзади раздались резкие трели велосипедных звонков, и Максим с Ниной столкнулись, невпопад отскакивая от звонка. Мимо проехала стайка юных велосипедистов.

– Ходить надо по своей части, – сварливо высказала, поравнявшись с ними, девчонка в шлеме с розовыми пони. – Просто так, что ли, велодорожку сделали?

Макс хотел огрызнуться, но только бросил вслед прищуренный взгляд, и девчонка через несколько метров вдруг словно наткнулась колесом на невидимое препятствие и, пытаясь удержать управление, улетела вместе с велосипедом в траву и завалилась на бок. Мужчина с мстительной улыбкой проследил за ее падением, а Нина улыбнулась ему в ответ.

– Забавно, – засмеялась она, потирая ушибленную об Макса руку. – Вот нечего было вредничать, да? Как будто места им мало, широкая дорога ж.

Максим впервые увидел улыбку на ее лице, и на душе немножко отлегло. «Все-таки она не безнадежна», – подумал он. Пользуясь моментом возникшего между ними доверия, он мягко взял Нину за руку и потер в ушибленном месте.

– Сейчас все пройдет, – тепло сказал он, и Нина, опустив глаза, сосредоточенно замерла, словно принимая какое-то решение. Макс легко обнял ее за плечи и притянул к себе. Она не отстранилась, уткнувшись лицом ему в плечо. А затем подняла глаза и, очень серьезно глядя на него, вдруг сказала:

– Поехали к тебе. Может, там я что-то вспомню?

8. Глава 7. Если будет гроза, то мы будем вдвоем…

Царство скрипичных ключей,

Демонстрация силы перед дождем.

Я устал от твоих речей,

Если будет гроза, то мы будем вдвоем.

«Простые слова» Д. Постовалов

Нина

Максим высадил меня у своего подъезда, а сам поехал в подземный гараж ставить машину. Я задрала голову, рассматривая здание. С виду это был обычный дом, только балконы круглые. Снова начинал накрапывать дождь, но меня он не раздражал, я, напротив, не могла им насладиться. Четыре года я не дышала свежим воздухом. И столько же не подставляла лицо солнышку и дождю. Что там еще со мной делали, кроме того, что постригли, как мальчишку? Какое, наверное, унылое и тяжелое зрелище – палата с коматозными больными. И кто-то работает с ними, заботится о чужих людях, которые, еще неизвестно, придут ли когда-то в себя. Живые трупы, опутанные проводами…

С тех пор, как я очнулась, я не позволяла подобным мыслям приближаться ко мне. Совсем не хотелось об этом думать и знать, как все происходило. Я старательно избегала этой темы и не шарила в интернете в поисках описаний. Ленка, по доброте душевной, вначале порывалась мне рассказать, но я ее быстро осадила. Очень хочется знать, что случилось в те два года, пропавших из моей жизни. И совершенно неинтересно, что было во время комы.

Ожидая Максима, я поднялась на крыльцо и попыталась разглядеть, что находится за стеклянными дверьми огромного подъезда, но стекла были затемнены. Наконец по ступенькам ко мне взбежал довольный Макс – с того момента, как я предложила поехать к нему, его словно подменили, – и распахнул передо мной тяжелую полупрозрачную дверь. Мы вошли внутрь в просторный вестибюль, облицованный светлой мраморной плиткой. Слева был пост охраны, – Максим небрежно махнул в ту сторону рукой, – а прямо – несколько лифтов, сверкавших сталью. Ничего себе он устроился. В домах с консьержками я бывала часто, но чтобы с охраной – никогда. «Хотя, по всей видимости, все-таки была», – осеклась я, озираясь по сторонам, пока мы ждали лифт. По лицу у Максима блуждала улыбочка, которую он не пытался скрыть. Неужели так рад, что лед тронулся?