В долгу у отца подруги - стр. 5
– Но я… – заикаюсь от ужаса, который холодными щупальцами хватает мои внутренности. – Я… я же не просила! Я могла пойти в своем платье!
– В своем будешь ходить в продуктовый. А на вечер с миллиардерами девочки ходят только в элитных брендовых нарядах. Так что? Готова оплатить сейчас или обсудим условия?
– Я не буду ничего обсуждать! – рявкаю и срываюсь к двери, но один из амбалов меня перехватывает и скручивает руки за спиной. Заковывает их в своей железной хватке, не давая пошевелиться. – Вы не имеете права! Отпустите меня!
– Игореш, убеди девочку, – безразлично кивает в мою сторону Лейла и, присев на край стола, снова затягивается.
Второй амбал надвигается на меня с такой улыбкой, от которой кровь стынет в жилах и покрывается ледяной коркой. Подойдя ближе, он хватает мое платье за декольте и, резко разведя руки в стороны, разрывает его посередине.
Я вскрикиваю и бьюсь в руках второго громилы, когда моя грудь в тонком кружевном лифчике выскакивает наружу. Тогда амбал достает из-за пояса нож и разрезает бюстгальтер посередине. Я кричу, но боюсь пошевелиться, чтобы лезвие не задело мою кожу.
– Отпустите! Вы не можете! Не можете, – начинаю рыдать, когда моя обнаженная грудь выставлена напоказ этим уродам.
– Мы все можем, – приговаривает тот, кто стоит у меня за спиной, удерживая мои руки своей лапой. – Даже так.
Он обхватывает мою грудь, и я кричу сильнее.
– Не надо! Пожалуйста! Давайте обудим условия!
– Мальчики, – негромко говорит Лейла, но это звучит, как команда.
Амбалы тут же отпускают меня, и я хватаюсь за куски платья, сводя их на груди. Рыдаю, прикрываясь, а эта Лейла садится за свой стол и озвучивает те же условия, которые упоминал этот Игнат. От ужаса и страшных перспектив я содрогаюсь.
– Ты же девственница? – спрашивает Лейла, и я киваю, дрожа от страха и картинок, которые мне рисует фантазия.
Там все о том, как меня будет лишать невинности какой-нибудь старый урод. А вдруг мне попадется извращенец? Вдруг он сделает что-то такое, от чего я не смогу оправиться?
– В общем, так. У тебя день на то, чтоб прийти в себя. Послезавтра выходишь на работу.
– А если у меня будут деньги, чтобы оплатить платье и туфли?
– Откуда они у тебя возьмутся?
– Она разговаривала с Царевым, – произносит один из амбалов, и черты лица Лейлы заостряются.
– Что он тебе сказал? – впивается в меня острым взглядом.
– Что с этого дня я его любовница.
– И ты согласилась? – спрашивает, а я решаю идти ва-банк. В конце концов, ну что она сделает? Если она так его боится, как мне кажется, то я вполне могу выиграть от этой ситуации.
– Да. Разве от таких предложений отказываются?
– Пиздит, – качает головой тот амбал, что держал меня за руки. – С чего бы Цареву было ее отпускать, если она согласилась?
– А мы сейчас ему позвоним и уточним, – говорит Лейла и, не глядя, тянется за своим телефоном на столе.
Я сглатываю, глядя в ее глаза. Если сейчас этот Царев скажет, что я послала его, мне конец. Я своей выдающейся пятой точкой чувствую, что все то, чем мне до этого угрожали, – это цветочки по сравнению с тем, что я получу за свое вранье.
– Игнат Владимирович, добрый вечер. Простите за беспокойство, но у меня тут, кажется, небольшое недопонимание с одной из девочек. С Софией. Она говорит, что теперь она ваша девочка, а потому не может быть моей. Если это так, одно ваше слово – и я отпущу ее. Но если врет, то… Но это уже наши внутренние вопросы, – сдавленно смеется. – Хм, поняла, – улыбка слетает с лица Лейлы, и она начинает хмуриться. Простите за беспокойтсво. Хорошего вечера.