#в_чёрном_теле - стр. 14
Инга не успела кивнуть. Старушка продолжала:
– Немцы там всё разбомбили, руины одни, камня на камне не оставили, а теперь, как президент на Пасху приехал, со свечкой службу отстоял – заново всё отгрохали. Депутаты косяком туда ездют. Вот и я решила глянуть, пока жива.
– Бойкая у нас Серафима Викентьевна? – Лида догнала их.
– Хорошая, – улыбнулась Инга.
– Только мешаю тебе, лапонька. – Старушка прищурилась: довольна была комплиментом. – Мучаешься со мной.
– Что вы! Иногда бывает, в автобус как покойники набьются – все молчат. – Двери магазина-кафе разъехались перед ними, Лида пропустила Серафиму Викентьевну вперёд. – Головы не повернут или засыпают сразу. Вот тогда я по-настоящему мучаюсь.
– Вы хорошо рассказываете, знаний много чувствуется. И дело своё любите. Истфак заканчивали? – спросила Инга.
– Нет. – Лида на секунду смутилась. – Историко-архивный. Но там школа хорошая. И потом ещё курсы гидов, конечно. Там нас учили: выбери себе самого благодарного слушателя и рассказывай только ему. Вот Серафима Викентьевна и есть моя неизменная аудитория.
К кассам стояла небольшая очередь – всё люди из их автобуса. Инга походила между стеллажами со сладостями. Вернулась к Лиде и Серафиме Викентьевне, когда старушка возмущалась:
– Кофею хотела попить! Так триста рублей просют!
Молодая кассирша подняла на Ингу вопросительные глаза.
– Это, – она протянула прозрачный пакетик, – и три капучино.
– Напоминаю – это действующий мужской монастырь. – Лида стояла против них, скрестив руки ниже груди. – Женщины – на входе возьмите юбки, закройте ноги, если вы в брюках.
Группа двинулась к высокой арке входа. Шаги в ней гулко отдавались, все благоговейно притихли. В тишине было слышно, как Катька, пыхтя, натягивает поверх джинсов цветастую юбку. Инга постаралась не засмеяться. Дочка скорчила ей рожу: видишь, какая я усердная!
– Патриарх московский Никон – духовный авторитет того времени, наставник царя Алексея Михайловича – решил организовать под Москвой новый центр с целью объединения всех под одним началом. Сам же он хотел встать во главе всего православного мира, как папа римский среди католиков. Собор строили как копию храма Гроба Господня в Иерусалиме, перенесли под Москву не только его, но и топографию святых земель Палестины. Появились холмы Фаор и Елеон и небольшой женский монастырь Вифания. Отрезок реки рядом с монастырём назвали Иорданом.
– О, можно грехи смыть! Кто со мной? – оживился народ.
– Грехи смыть успеете, там и мостки есть, и лесенка – всё к вашим услугам. А сейчас пройдёмте в Воскресенский собор.
Инга помнила храм Гроба Господня в Иерусалиме – к нему шла Via Dolorosa, Путь скорби – тесная жаркая улица в старом городе, с лавочками и кафе. Ни о какой святости место не напоминало – торговля крестами всех размеров, иконами, чётками, свечами, амулетами и благовониями. Только таблички на стенах говорили – здесь шёл своим крестным путём Христос: «Место встречи Христа с Матерью по пути на Голгофу», «Место первого падения», «Место встречи с благочестивой женщиной». Кто-то шёл по улице каяться, кто-то зарабатывал на этом. Храм давно оброс пристройками, был виден только вход из двух гигантских врат. Такие же были и здесь, в Воскресенском соборе.
– Заходим, пожалуйста, осматриваем интерьер. Свечи можно купить внутри, если желаете. Встречаемся через десять минут в подземной церкви Константина и Елены.