В цель! Канонир из будущего - стр. 18
– Из-за Стены, синдские, – пояснил торговец. – Самый лучший шелк.
Ну а уж опий для обезболивания я нашел без проблем – торговали им в нескольких лавках наряду с другими товарами.
Теперь у меня было все необходимое для операций, за исключением, пожалуй, кетгута. Шелком шить хорошо, но есть у него один недостаток – он не рассасывается после операции. Для наружных швов – то, что надо: зажила рана – подрезал один кончик узла и вытащил нить. А внутри тела желателен кетгут. Это тоже нити для швов, изготавливаются из бараньих кишок, обладают замечательным свойством – через десять-пятнадцать дней после операции, в зависимости от толщины, нити рассасываются без следа. За это время ткани, края которых были стянуты кетгутом, срастаются.
Вздохнул я тяжело, да делать нечего. Надо исходить из того, что есть.
В своей комнате я положил шелковые нити в хлебное вино – так здесь называли самогон – для стерилизации. К приему пациентов я был теперь готов, вот только самих пациентов пока еще не было… Уж и Федор среди купцов возносил мое мастерство, и я на торг захаживал, предлагая свои услуги лавочникам. Никого!
Прошло две недели вынужденного ничегонеделания. Однажды вечером Федор пришел домой пьяненьким. Сидя за столом, он делился городскими новостями и в конце гордо заявил, что договорился с несколькими купцами на паях нанять судно и совершить торговую поездку к османам.
Я удивился:
– Что тебя туда потянуло? Ты и языка-то их не знаешь.
– Наш товар, из Руси, хорошо берут. Раньше наши купцы по Днепру плавали, только вот как война началась с Литвой, мимо Хортицы Киевской не проплывешь. А торговля у них на базарах ихних знатная. Все продать и купить можно. Коли удачно продашься да назад товар редкий привезешь, так сам-три, как не более, обернешься.
Речи о предполагаемом барыше так и лились из уст захмелевшего Федора.
В голове моей мелькнула мысль, которую я тут и высказал купцу:
– Федор, а не возьмешь ли меня с собою?
Федор удивился:
– Так у тебя же товара нету!
– Я ведь и не торговец – возьмите охранником. Все равно нанимать будете. Лишним на судне не окажусь. А пока на земле турецкой торговать будете, я лечением займусь. Все заработок будет.
Федор почесал затылок.
– Я бы и не против, только надо с пайщиками моими обсудить. Время еще есть – через седмицу выходить надумали, чтобы к зиме, значит, обернуться.
– Вот и поговори.
Через два дня Федор передал мне согласие других купцов. Поскольку места на корабле было немного и они старались взять побольше товара, каждого человека отбирали тщательно.
Быстро пролетело время до отъезда, и вот уже я стою на палубе большого ушкуя, называемого «морским». Судно может ходить не только по большим рекам вроде Волги или Оки, но и по морю.
В скромной кормовой каюте расположились трое купцов-пайщиков, остальная команда – на палубе под навесами.
Перед отплытием с охранников, коих было четверо, взяли клятву: «Клянешься ли ты защищать жизнь мою и добро, как свои, и даешь ли в том слово?» Так же, как и остальные, я подтвердил слово крестным знамением.
Я стоял на палубе и смотрел на берег. Плавание долгое и опасное – не столько штормами, сколько житьем в мусульманском мире и морскими разбойниками. Пусть нас и прикрывали законы, защищающие купечество, но все же… Кто из разбойников чтит закон?