В бой идут одни штрафники - стр. 20
– Слышали? Так он нам половину роты выбьет. Без боя. – И без всякого перехода: – А тебе, Воронцов, выражаю благодарность за ночной бой и поздравляю с присвоением очередного воинского звания – лейтенант! За что и выпить положено. А у тебя во фляжке – вода…
В землянке на мгновение воцарилась тишина. И только ротный, довольный тем, какой эффект произвела его короткая и внезапная речь, поскрипывал новенькими сапогами и выжидающе смотрел на лейтенантов.
– Да ради такого случая и покрепче что-нибудь найдется! – тут же зашумели лейтенанты.
Нелюбин, получивший вторую звездочку еще в мае, первым обнял Воронцова. Капитан подождал, когда наполнят стаканы, опустил в один из них зеленые лейтенантские звездочки полевых погон, достал бумаги, прочитал выписку из приказа о присвоении очередного воинского звания. Потом еще – о награждении Воронцова сразу двумя боевыми наградами. Тот слушал слова ротного, и в голове все начало путаться. Показалось, что его разыгрывают, что сейчас все рассмеются и начнут хлопать по плечу, как распоследнего ваньку… Видимо, ротному просто захотелось найти повод выпить с лейтенантами, пока позволяют обстоятельства. Приказ о присвоении звания, может, и правда, а все остальное… Хотя Воронцов знал, что наградной лист в штаб дивизии ушел давно. Но все уже получили свои медали, кто «За отвагу», кто «За боевые заслуги», а его документы где-то застряли. Ротный написал представление после первого же боя, когда его третий взвод отличился во время атаки на Зайцеву гору, когда они сожгли танк и отбили три контратаки.
Капитан Солодовников вытащил из стола две коробочки. В одной лежала новенькая медаль «За отвагу», в другой такой же опрятный, отсвечивающий глянцем рубиновой эмали орден Красной Звезды. Взял обе награды, опустил их в наполненный стакан и протянул Воронцову. И только когда Воронцов выпил водку и обступившие товарищи схватили его за плечи, за голову и начали выливать в рот все, что еще оставалось в стакане, вот тогда он понял, что наконец наступил тот день, когда он, Санька Воронцов, стал не просто офицером Красной Армии, а получил очередное воинское звание, что Родина не забыла и что настоящими боевыми наградами, имеющими соответствующие номерные знаки и удостоверения со всеми печатями и подписями, отмечены не только его личная храбрость, но и умение управлять вверенным ему подразделением в условиях боя.
– Ну что, мои верные окопники! – Ротный обвел сияющим взглядом лейтенантов. – Выпьем! Хвать его в душу!
Выпили. Потянулись к банкам с американской тушенкой, тут же неизвестно откуда появившейся на столе, к рыбным консервам. Заговорили, засмеялись, наперебой поздравляя Воронцова.
– Прокалывай дырку, Воронцов! Боевые награды носить надо!
– Давай, давай, Сашка, вешай свои медали, – толкнул его Нелюбин. – Я свою уже почти износил. – И он указал на потертую, с погнутыми уголками узкой, старого, довоенного образца, колодки «За отвагу», полученную им давно, еще за московские бои.
Воронцов привинтил орден, потом над другим карманом гимнастерки приколол медаль и почувствовал, что слезы заполняют глаза и душат, тугой внезапной волной перехватывая горло. Нет-нет, только не это. Кто-то подал стакан. Он тут же выпил, чтобы подавить слабость.
– Ешь, Сашок, ешь, а то свалишься, – слышал он рядом заботливый голос Нелюбина.