Узы чужой воли - стр. 4
— Я сказал — встань, — он прошипел эти слова, и я вскочила.
Меня словно вышибло из тела, да так, что оставалось только наблюдать со стороны, как он надевает на меня ошейник. Узкую полоску телесного цвета с кольцом-замочком. Промелькнула синеватая искра, и я вновь ощутила свое тело.
— Попробуете ослушаться, мисс Орси, и эта милая удавка вас удавит, уж простите за тавтологию.
— Вы негодяй, мистер Ричмор!
— А вы глупы, мисс Орси, раз продолжаете хамить тому, кто несказанно вас сильнее. И, кстати, мне только что пришел в голову четвертый вариант происходящего. — Он перебросил через руку плащ и усмехнулся. — Потому что я так хочу. Вот, купите себе что-то пристойное, не позорьте меня. Мой секретарь не должен выставлять на всеобщее обозрение свое белье. Доброй ночи.
Несколько сложенных бумажек упали на стол, хлопнула дверь, и я осталась одна. В висящем на двери зеркале отражалась классическая жертва: зареванная, опухшая, в порванной одежде и с бессмысленным выражением лица. Вот так, Аманда Орси, об тебя все вытирают ноги. Начиная со сводной сестренки и заканчивая всякими мимо проходящими интарийцами.
Поднявшись, я с отчаянием осмотрела себя и поняла — в таком виде идти нельзя. Точно окажусь в участке. В одной камере с девушками облегченной морали.
Бросив по сторонам ищущий взгляд, я выдвинула верхний ящик стола Иты — там лежали ключи от подсобки. Конечно, уборщица будет сердиться, но, надеюсь, войдет в мое положение.
В каморке стоял крепкий алкогольный дух, на столе осталась нехитрая снедь. Я очень удивилась — миссис Поэрна эйзенхарская беженка и боготворит свою работу. Хотя… Ключи ведь в свободном доступе.
Остатки пиршества я смахнула в пакет и затолкала в шкаф с чистящими средствами. Даже если это действительно уборщица так развлекалась, не хочу, чтобы мистер Ричмор ее уволил.
Взяв из каморки синий халат, я переоделась, а вещи спрятала туда же, куда и пакет с объедками. Ничего я сегодня зашивать не буду, платье на завтра есть, а там видно будет. Мне бы сейчас до дома да спать лечь.
Теплая летняя ночь немного примирила с действительностью. Аромат ночных фиалок и далекие огоньки звезд успокоили и настроили на лирический лад. Я все обдумаю, взвешу за и против и найду, как опротестовать решение интарийца. В конце концов, и на таких, как он, есть управа.
Вот и мой старенький, двухэтажный особнячок с крошечной клумбой у крылечка. На первом этаже горит свет, значит, Элиза не спит. Великое Небо, ну почему отец женился и погиб, оставив мне в наследство дом на двоих с чужой и злой девицей?!
Открыв дверь, я сразу переобула уличные туфли на домашние. Эту полезную привычку мне много лет назад привила матушка. Из прихожей я вышла в коридор, прикидывая, куда пойти — на кухню или через гостиную к лестнице?
По рассохшемуся паркету прошелестели колеса инвалидного кресла.
— Пока твоя калека-сестра загибается от голода, ты прекрасно проводишь время? — едко осведомилась моя сводная сестричка.
— Элиза, иди к себе, — устало ответила я.
— Идти? Благодаря тебе, дорогая, я не хожу, а катаюсь, — процедила она. — И очень давно хочу есть.
— В холодильнике был суп.
— Я его разлила, вытри, пока не присохло, — бросила она. — Так что, еды нет? Тогда положи меня спать. Я устала сидеть весь день.
— Для тебя специально сделаны поручни, почему сама не легла?