Узники тайги - стр. 25
– И куда это все отправляете? – перебил его Стас.
– Чего не знаю, того не знаю, – выдохнул Кеша. – Это уже не мое дело. Мне платят за то, чтобы урожай был. Вот не поверишь: за столько лет ни одного прокола.
– Ты, наверное, богатей уже тогда?
– Ладно! – урезонил его Кеша. – Хорош острить. Пойду я, а то и так с тобой разоткровенничался.
И Иннокентий ушел. Правда, недалеко. Поблизости работал Андрей, и Кеша уже начал что-то рассказывать ему. Вот так целый день и ходил: то там поболтает, то здесь. Время идет, урожай растет, деньги капают. Хорошо он пристроился, нечего сказать. Интересно, а сам, случайно, не балуется этой дрянью? Хотя вряд ли. Такие люди умными бывают. Лучше других отравить. Зачем себя раньше времени закапывать.
Кто-то громко захохотал. Все обернулись на смех. Это Антошка-вонючка. То ли что-то вспомнил из былого, то ли конопли нанюхался, то ли еще хуже – взял да зажевал небольшой кустик. Вот и прорвало на хохот. Сейчас долго будет хохотать. Вон и Кеша с охранниками к нему подошли. Сейчас будут выяснять, что к чему. Стас тем временем стал размышлять об Антоне: «От Антона можно всякое ожидать. Он уже смирился с этой жизнь, другую не знает или притворяется незнающим. Подойдет иногда и начинает всякую чушь нести, аж уши вянут. То он хочет отдельный дом себе построить, то хочет с кем-то из женщин судьбу связать да детишек нарожать с ней. Может, оно и к лучшему. Пусть на Клаве женится. Он – вдовец, она – вдова, чем не пара. Надо попробовать посватать его к Клаве, а то он точно зачахнет раньше времени. А Клава – женщина лесная, научит его уму-разуму. Только согласился ли Клава? Этому-то, по-моему, все равно, на ком жениться. А Клава может заартачиться, скажет: «Не нужен мне такой грязнуля, хочу лесного принца!»
На другой день пошел дождь. Как бы агроном Кеша этого не хотел, но природа взяла свое. Почти целый день просидели в своих комнатах да домах. Выходили только в столовую. Несмотря на дождь, кушать все равно хотелось. После ужина к Стасу зашел Филимон и позвал к себе домой. Он жил отдельным домом с женой и двумя детишками. Отказываться от приглашения не хотелось, так как особо не было чем заняться. Тем более он упомянул о медовухе. В принципе, они тут готовили не только медовуху, но и самогон, бражку. В лесу ягод хватало, чтобы замутить бражку. Потом из него при желании гнали самогон, могли прямо на улице: разжигали костер и нехитрым способом получали требуемую жидкость Иногда Силантий или кто-то из его окружения привозил водку из «цивилизации». Раздавали ее, конечно, не всем, но Филимону перепадало, так что вкус русской водки он знал. Медовуху не могли изготовить. Мед тоже не всем в достаточном количестве выдавался. У Филимона семья была, поэтому он имел кое-какие привилегии.
Дома у Филимона суетилась жена, ребятишки бегали на улице, несмотря на дождь. Их, наоборот, забавляло, когда лило как из ведра.
Сели за стол. Пропустили по чарке, закусили квашеной капустой, хотя медовуху можно было и не закусывать. Филимон после второй чарки, как и раньше, расположился к разговору. Трезвый же он больше молчал, а тут язык хоть на время развязывался. Так-то он был не из пьющих. Это со Стасом ему понравилось посиделки устраивать. А до Стаса не с кем было поговорить да пооткровенничать. Держался он ото всех особняком. В Стасе Филимон находил интересного собеседника. Правда, когда еще Прокопий живой был, с ним мог чарку – другую выпить да поболтать о делах насущных. Теперь вот Стас появился, заменил давно ушедшего Прокопия.