Узлы и волны - стр. 2

– Ты, – она хихикнула, – ты же со своей родной и любимой мамулей разговариваешь ругательствами, – снова смешок, – к слову, я отметила насколько часто ты начала это делать.

Это всё Оз! Я просто повторяю.

– О, я хотя бы делаю это на костнийском, – хмыкнула я, – не делая вид, что никто в семье не понимает заковыристых фраз соседней страны. Причём, кстати, намного более ругательных, чем использую я.

Забавное отличие – соголдский мат имел более околопостельный контекст, основываясь на конкретных словах, в то время как Костна ограничивала брань до обыденных слов, попросту скомпонованных в определенной последовательности. «Твою маму», например. И ни одного слова про гениталии и способы их применения.

– А ещё мы с папой не просто так хмуримся, когда ты подпеваешь своим песням, – напомнила ей, – они у тебя все про «любовь».

Она цокнула и убежала в сторону входа в общежитие, успев заставить засмотреться ею пару среднестатистических костнийских школьников. Так всегда было, когда она надевала что-то молодёжное – к ней как-то подходили клеиться парни лет двадцати, распознав в ней свою одногодку.

Передо мной же исчезала пара царапин, которых нужно было просушить ещё пару секунд и… готово! Теперь ещё след от двери, и я свободна.

– Долго вы так сидите? – заставил меня вздрогнуть прислонившийся к четырехместке в метре от меня папа.

Я почти выронила стаканчик с коктейлем, не заметив его приход.

– Мама ушла… – начала было я.

– Не более двух минут, – голос Оза из открытого окна побитой мамой четырехместки.

Задрать голову у меня не получилось из-за воротника – пришлось вставать и извинительно улыбаться для него в том положении. Как я его не заметила, прости система? Пить, вероятно, нужно меньше.

– Я и не подозревал, что у тебя есть настолько интересный талант, – улыбнулся папа, – мне довелось увидеть сам процесс парковки.

Он указал на заднее крыло, теперь идеальное, как и до стыковки.

– Из-за того, что бортовой компьютер моей двухместки стоит отдельно от основной части, – вернулась к маскировке я, – в гараже стало мало место, чтобы я смогла вписаться туда без последствий. Так что… левый бок я перекрашивала трижды, – пожала плечами, – а маме просто нравится наш уличный фонарь. Тянет он её… как магнитом.

Мой хихик заставил Оза покачать головой, а папу идти разглядывать предполагаемое место аварии.

– Где твой телефон? – спросил Оз-зи, стоило папе отдалиться от нас.

Злился. Причём достаточно сильно.

– Забыла в комнате, – призналась я, – в любом случае я была с родителями.

Он скрипнул зубами.

– Прости за… – я постучала ногтем по его дверце, – если хочешь, то я попрошу папу возместить.

Парень закатил глаза.

– Я злюсь не из-за этого пустяка, а того, что ты не сказала мне куда ты направляешься, – отчеканил он.

– Ты узнал это от меня, – помог мне подняться с корточек папа, – Оз, ей следовало быть в больнице раньше.

Крокодил сузил глаза, вышел из четырехместки и поравнялся лицом к лицу с папой.

– Именно для этого я и прибыл сюда четыре часа назад, – ледяным тоном.

Я прямо воочию заметила летящие между ними искорки.

– Адам, золотой, а ты уже здесь? – вынесла мой рюкзак из дверей мама, – пешочком добежал? Подождал бы нас, мы же не долго. Да и вообще… ты обещал нам минимум час работы взамен нашему перекусу.