Ужин - стр. 7
– А я тебе говорю: он живой. Смотри, смотри! – не унималась девушка Маша, одергивая короткие свои шорты, как будто они могли вдруг стать длиннее.
Из подъезда вышли люди в белых халатах с носилками. На носилках лежал человек и издавал какие-то шипящие звуки. Верхняя часть головы его на четверть отсутствовала, белые простыни носилок пропитались бордовой кровью.
Инга, видавшая и не такое, немного замешкалась, но убедившись, что опергруппа работает слаженно и без её участия, решила, что поедет с потерпевшим. Вдруг удастся получить от него хоть какие-то сведения.
По дороге в больницу потерпевший скончался. Из его несвязной речи Инге удалось всё же выцепить несколько важных деталей, которые могли бы дополнить общую картину преступления: имя подозреваемого – Диман, отношения с потерпевшим – друган.
Инга поехала в отдел, чтобы составить протоколы осмотра места происшествия, опроса потерпевшего, продолжить опросы возможных свидетелей и заполнять бесконечные процессуальные документы – неотъемлемая часть живого организма под названием «уголовное дело».
Инга была привлекательной девушкой, и она знала об этом. Она умела чувствовать кожей мужской заинтересованный взгляд, но в этот вечер она была занята следственными действиями и не заметила неотрывно смотрящую на неё пару внимательных глаз среди толпы зевак у первого подъезда дома № 25 Б по улице Батавина.
Внимательная пара глаз сразу приметила её и проводила от подъезда до машины скорой помощи. Обладатель внимательной пары глаз знал толк в женской красоте и не мог не отметить волнующую внешность Инги.
Также обладатель внимательной пары глаз заприметил среди шумной толпы у подъезда стройные девичьи ноги в коротких джинсовых шортах. На одной из ног темным пятном замаячила татуировка.
То, что надо! – подумал про себя наблюдатель.
В третьем часу ночи Инга засобиралась домой.
В дверях появился совсем ещё молодой оперуполномоченный Серега.
– Выезжаем, – просто, как всегда, сказал он.
Инга быстрым движением взяла свой затертый кожаный портфель и незаполненные бланки протоколов и постановлений.
– Куда едем-то? – спросила она у Сереги, закрывая свой кабинет.
– Да, опять на эту Батавина. Какая-то бабка звонила, говорит – девка какая-то кричит на улице. Молодёжь, наверное, шумит под окнами. У студентов каникулы, сессия только закончилась, а может, и школьники балуются. Вот и вопят под окнами и бабок старых будят.
Ночи в начале июня ещё прохладные. Инга куталась в форменный пиджак и жалась в пассажирское сиденье не очень-то уютной служебной буханки.
– Да, место это проклятое. Мне как-то один сторож рассказывал, что там раньше церковь была старинная, в семнадцатом что ли веке построена была. В общем, снесли эту церковь, а на том месте многоэтажных домов понаставили, – просвещал своих полусонных коллег худощавый опер Андрейко.
Пользуясь всеобщей молчаливостью Андрейко продолжил:
– Так вот. Сторож этот рассказал, что в церкви в той в стародавние времена молодая девушка с женихом своим венчалась. И прям в этот самый момент в церковь ворвались разбойники, напали на гостей и на молодых.
Вдруг невеста вырвалась из лап разбойника, произнесла что-то на неизвестном никому языке, будто заклинание какое, упала на колени и стала нагая, а по всему телу её прямо на коже стали появляться странные черные надписи, а из спины прорезались два серых крыла. Встала она с колен, глаза её стали черными пречерными и заблестели странным светом, как будто сам дьявол в них поселился.