Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена (сборник) - стр. 72
Чаша Лафайета была должным образом извлечена из другого пакета и вручена его владельцу.
– А теперь… – де Гранден с видом фокусника, собирающегося извлечь из шляпы кролика, поднял продолговатую картонную коробку, похожую на обувную. – Прошу быть внимательными! Regardez, s’il vous plaît! Не это ли, джентльмены, вы видели у себя дома?
Он снял крышку с коробки, и перед нами предстала лежащая на ложе из тонкой бумаги превосходно сработанная красивая рука. Длинные миндалевидные ногти были тонкими и изящными, а узкое запястье цвета лепестков французской розы радовало взор. Только смазка коллодия указывала на то, что это не было произведением искусства, что в этих пальцах когда-то пульсировала жизнь.
– Это она? – повторил он, переведя взгляд с прекрасной руки на Ричардса и Киннэна. Каждый молча кивнул, но не смог говорить, будто вид этой жуткой, безжизненной вещи наложил печать молчания на их уста.
– Très bon, – кивнул он энергично. – Теперь следите за моими рассуждениями, пожалуйста. Когда мсье Киннэн поведал нам о молотке, разбившем окно, я решил, что мой путь по поимке бестелесного вора должен лежать от ручки этого молотка. Pourquoi? Потому, что рука, пугающая до смерти больных леди и разбивающая стекла, должна являться чем-то из следующих трех. Первое, – он загнул палец, – она может быть неким механическим устройством. В этом случае я не найду отпечатков. Второе: это может оказаться призрачной рукой когда-то живущего человека. В таком случае, снова, одно из двух: это просто рука призрака, или возвращенная к жизни плоть мертвеца. В третьих: эта рука кого-то, кто может сделать остальную часть тела невидимой.
Теперь, если это – рука призрака, или истинный призрак или рука мертвеца, она должна походить на другие руки, у которых на пальцах есть выступы и впадины, петли и завитки, которые могут быть выявлены и признаны экспертами по отпечаткам. Если же это человек, неведомым нам образом умеющий делать тело невидимым, то он также должен оставить отпечатки пальцев. Hein?
Что ж, Жюль де Гранден (сказал я себе), вполне вероятно, что человека, крадущего драгоценности, ценные бумаги и чашу мсье le marquis de Lafayette, уже раньше ловили и снимали отпечатки пальцев. Parbleu (отвечаю я себе), это может быть так, Жюль де Гранден!
Я беру этот молоток из дома господина Киннэна и иду с ним в полицейское управление.
«Мсье le Préfet[69], – говорю я комиссару, – прикажите вашим экспертам исследовать сей молоток и потом любезно сообщить мне об обнаруженных на нем отпечатках!»
Bien. Этот комиссар – любезный джентльмен, и он выполняет мою просьбу. В назначенное время я получаю отчет. На ручке молотка имеется ручной автограф некой Кэтрин О’Брайен, известной полиции как Кэтрин Левой, а также как Кэтрин Данстан. У полиции есть на нее dossiere[70]. Она занималась воровством в магазинах, шантажом, подделкой документов, и была партнером некоего профессора Мистерио, театрального гипнотизера. Действительно, как мне сообщили, она была замужем за этим à l’Italienne[71] профессором, путешествовала с ним по стране, иногда участвуя в представлениях, иногда балуясь кражами, в том числе и карманными.
Приблизительно год назад, в то время как они с профессором давали представление в Кони-Айленде, эта леди умерла. Ее партнер устроил ей замечательные похороны. Но церемония омрачилась одним несчастным инцидентом: пока ее тело находилось в морге, какой-то злодей пробрался туда через окно и украл одну из ее рук! В мертвой ночи он отрезал от прекрасного тела злодейки руку, так часто кравшую чужую собственность. Полиция не смогла обнаружить ни его, ни руку.