Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена (сборник) - стр. 60

Тень одной из его презрительных улыбок мелькнула на лице де Грандена, но ее немедленно заменили взглядом, более подходящим для этого случая.

– Во Франции, друг мой, – поведал он, – в отличие от Америки, бальзамирование по-прежнему остается редкостью. Но в Париже у нас есть молодой человек, канадец, который сохраняет мертвых как живых, и я у него многому научился. Я, например, узнал, что вы вводите сохраняющие растворы в плечевую, сонную, подмышечную или бедренную артерии. Très bien, если бы вы бальзамировали этого бедного ребенка, вы использовали бы одну из этих артерий, n’est-ce-pas? Вероятно, по американским законам не используют бедренную артерию для бальзамирования женского тела. Поэтому я осмотрел ее, чтобы убедиться, что вы перевязали руку или грудь этого бедного мертвого ребенка, что вы вставили свою жидкостную трубку в одну из артерий. Я не вижу повязки; я чувствую ее щеки, они крепкие, как жизнь. Поэтому я решаю, что бальзамирование не было сделано, и, зная ваш обычай здесь, я прошу узнать, кто распорядился об обратном. Voilà, это не волшебство дало мне знание, а обычный жизненный опыт.

Он взял меня за локоть.

– Пойдемте, друг мой Троубридж, – объявил он. – Здесь мы больше ничего не сможем поделать. Оставим этот печальный дом скорби. Завтра, или на следующий день, возможно, у вас будет больше таких таинственных случаев, и мы сможем изучить их вместе. Между тем, давайте оставим то, чему не можем помочь.

Мы втроем, Джонстон, де Гранден и я, собирались уйти из дома, когда француз остановился, пристально глядя на живописный погрудный портрет, висящей на стене зала.

– Мсье Дриго, – спросил он, – простите мое неприличное любопытство, но кто этот джентльмен?

Что-то вроде ужаса появилось на лице того. Он ответил:

– Мой дедушка, сэр.

– Ах, но мсье, – возразил де Гранден, – этот джентльмен, он носит британскую форму, не так ли?

– Да, – ответил Дриго. – Отец моей матери был британским офицером, ее мать была португалкой.

– Спасибо, – быстро сказал де Гранден и последовал за мной через входную дверь.

На следующий день на маленьком кладбище при католической часовне хоронили Рамалью Дриго. Это была мрачная церемония, никто, кроме старого священника, семьи Дриго, де Грандена и меня, не присутствовал. Лишь плачущий мартовский ветер, казалось, вторил нашим тяжелым мыслям, качая ветвями безлистных ломбардских тополей.

– Это кладбище – старое? – предположил де Гранден, когда мы возвращались из церкви в мой дом после краткого выезда.

– Очень старое, – согласился я. – Святой Бенедикт является одним из самых ранних католических приходов в Нью-Джерси, и кладбище – одним из немногих в этом районе, относящимся к дням колоний.

– А вы не замечали в последнее время каких-нибудь странных цветных людей по соседству? – спросил он невпопад.

– Странных цветных людей? – повторил я. – Куда вас заносит, де Гранден? Сначала вы спрашиваете меня, старое ли кладбище, затем вы идете по касательной и хотите знать, есть ли тут какие-то странные негры по соседству. Вы…

– Скажите мне, друг мой, – прервал он меня, – как бедная мертвая девушка проводила время? Много ли она гуляла по деревне? Часто ли уходила по ночам?

– Ради всего святого! – я с удивлением посмотрел на него и чуть не пустил машину в придорожную канаву. – Вы полностью потеряли свой разум, или пытаетесь понять, насколько вы глупы? Я никогда не слышал таких бессвязных вопросов!