Ужас Данвича - стр. 68

В отношении испуга и обморока матери он выразил живейшее сожаление и объяснил, что беседа, которую она слышала, была частью сложного символического действа ради создания определенной духовной атмосферы. Из-за непонятной химической терминологии мистер Вард несколько растерялся, однако у него исчезли все сомнения по поводу душевного нездоровья его сына, несмотря на его напряженное состояние и необычную мрачность. Разговор, в сущности, закончился ничем. Чарльз собрал свои книги и бумаги и пошел наверх, а мистер Вард остался думать, что ему делать дальше. Он ничего не понял насчет занятий Чарльза, как не понял, отчего умер старый бедный Ниг, которого с выпученными глазами и открытым ртом нашли за час до этого в подвале.

Ведомый сыщицким инстинктом, несчастный родитель с любопытством оглядел опустошенные полки, чтобы определить, какие книги Чарльз забрал с собой. С детских лет Чарльз содержал свою библиотеку в строгом порядке, так что не составило особого труда узнать, чего не хватает. Мистер Вард удивился, обнаружив, что книги по оккультизму и древней истории остались на месте, зато исчезли книги, содержавшие современные знания по истории, разным наукам, географии, философии, а также современная художественная литература, некоторые газеты и журналы.

Это был неожиданный поворот в чтении Чарльза Варда, и его отец долго стоял в раздумье о странной метаморфозе. В комнате было еще что-то очень странное, от чего у старшего Варда теснило грудь, и он огляделся, стремясь обнаружить неладное. Он чувствовал его в самой атмосфере комнаты. Едва он вошел сюда, как понял, что здесь чего-то не хватает, и в конце концов доискался до ответа.

На северной стене над камином все так же хороши были резные деревянные панели из дома на Олни-корт, однако тщательно отреставрированного портрета Карвена как не было. Жара и время не пощадили масляные краски, и во время последней уборки в комнате случилось непоправимое. Краска отстала от дерева и внезапно вся отвалилась. Портрет Джозефа Карвена навсегда перестал следить за юношей, на которого был неправдоподобно похож, и теперь лежал на полу кучкой мелкой голубовато-серой пыли.

В течение недели после печально знаменитой Страстной пятницы родные видели Чарльза Варда чаще обычного. Он все время ходил с книгами то в библиотеку, то в лабораторию. Держался он спокойно, вел себя разумно, однако у него появился странный взгляд, как у загнанного зверя, который совсем не нравился его матери, и еще более странный аппетит, судя по заказам кухарке.

Доктор Виллетт был обо всем поставлен в известность и во вторник имел долгий разговор с юношей в его библиотеке, где осыпавшийся портрет уже ни за кем не следил. Разговор, как всегда, оказался малорезультативным, однако Виллетт и теперь настаивал, что мальчик в своем уме. Тот обещал в скором будущем рассказать о своих открытиях и говорил о необходимости перевести лабораторию в какое-нибудь уединенное место. О потере портрета он не сожалел, как это ни странно, особенно если вспомнить его тогдашнее волнение, но даже находил нечто смешное в его неожиданном разрушении.

Пошла вторая неделя, и Чарльз стал надолго исчезать из дома, а когда добрая старая Ханна пришла помочь с весенней уборкой, она рассказала, что он довольно часто бывает на Олни-корт, приходит с большим портфелем и возится в подвале. Чарльз был щедр к ней и к Азе, однако выглядел более расстроенным, чем обычно, и это ее очень огорчало, ведь она знала его с пеленок.