Узел Горгоны - стр. 15
Я видела, как он вроде бы, остановился перед проходящим поездом у края платформы, но когда подошла, его уже не было и я подумала, что он успел проскочить перед поездом. Я подождала пока пройдёт поезд и пошла на остановку, но его нигде не было. Потом я подумала, что он пошёл по переходному мосту в посёлок и пошла следом, но там дома совсем рядом стоят и он мог в любой из них зайти. В общем, плюнула я на всё, пошла к киоску, купила бутылку колы и перешла по мосту обратно, дождалась автобус и уехала домой. Это всё. Потом я узнала, что Даня никуда не ушёл, а его поезд сбил.
Рудковская рассказывала и по её рассказу выходило всё так гладко, что это было либо отлично заготовленной ложью либо, чистейшей правдой.
– Вас удовлетворили ответы моей клиентки? – поинтересовался адвокат.
– Вполне, – кивнул Волков. – Если у меня появятся дополнительные вопросы я вас вызову, повесткой, а пока, можете быть свободны.
«Да уж, так подготовится к разговору используя исключительно советы даже очень опытного адвоката, было невозможно. По её рассказу, Рудковская выглядела этакой безалаберной лохушкой, которую легко соблазнить на пьянку или, позвать с собой на ночь глядя невесть куда, но была ли она такой на самом деле?» – задал себе вопрос Волков.
Следующим утром, он сам поехал в начальную школу, где училась Рудковская до поступления в институт и встретился с её классным руководителем.
Пожилая, лет под шестьдесят, Анастасия Вольфовна Брум, бывшая классная руководитель Рудковской, встретила полковника в коридоре и проводила его в свой класс.
В её манере говорить, в её движениях, исподволь ощущалась железная воля.
Дотошно проверив у Волкова документы, Анастасия Вольфовна показала на первую у учительского стола, парту.
– Вот здесь, за этой партой училась Ира Рудковская. Талантливейшая девочка я вам скажу. Жаль только родители загубили её талант. Понимаете, характер. Понимаете, у нее с детства был технический склад ума и склонность к анализу. Она могла просчитывать любые, даже самые сложные конструкции, с легкостью вычисляла их прочность, возможную амплитуду колебания и предел скручивания. Ей бы в технический вуз пойти, а её родители настояли, чтобы она пошла в медицинский.
– Ну, а какой у неё был характер, как она общалась со своими одноклассниками, были ли у неё друзья? – спросил Волков.
– Да какие могут быть друзья у талантливого человека, тем более, такого расчетливого даже в мелочах, как Ира Рудковская? Она же всё про каждого наперёд знала. Она всё примечала и могла в точности повторить движение человека, как он стоит, его походку, как садится, как упадёт, если споткнётся. Я же говорю, талант! Так тонко чувствовать пространство, меру и вес… Она природный аналитик и могла бы себя прекрасно чувствовать и приносить пользу в финансовой сфере, в научно-технической области, а вот в медицине… Ну я не знаю… – недовольно, так словно её знобило, подернула плечами, Анастасия Вольфовна.
Волков ещё долго слушал её восторженные отзывы о девушке, но всё вертелось вокруг уже сказанного и ничего нового, он не услышал. Попрощавшись, Волков вышел из школы и сел в машину.
«Пожалуй, больше и ехать никуда не стоит, все скажут то же самое. Если бы было иначе, то у меня не было бы ощущения, что меня дурят. Однако, особенности её характера и её таланты, это ещё не мотив. Мотив для организации замаскированных под несчастные случаи убийств, кроется в чём-то другом, а все остальное, лишь инструмент с помощью которого и были совершены все три убийства. Без мотива, инструмент остаётся всего лишь, инструментом и не более того», – пришёл он к не радостному для себя выводу.