Уязвимая. Волчья охота - стр. 36
- Ты - что?.. - в неверии прошептала Люсия, прикрыв рот ладонью.
- Я был уверен в их безопасности! - вскинулся её отец, всматриваясь в лицо дочери умоляющим взглядом.
Ридж не очень понимал, о чём Раевски безмолвно просит дочь, - то ли о понимании, то ли о прощении. Что бы там ни было, он торопливо продолжил свои объяснения:
- Я ввел тебе микро-дозу одного из образцов. Уже наутро пропали самые крупные рубцы. Ты немного потемпературила, но в остальном обошлось без каких-либо побочных реакций. Показатели же крови и вовсе, впервые за долгое время, оказались настолько хорошими. Через месяц я повторил инъекцию. И вновь, наутро произошли существенные улучшения. Потребовалось ещё три интервальных введения препарата, прежде чем ты полностью поправилась. Более того, с тех пор общая устойчивость твоего организма к бактериям, вирусам и физическим повреждениям стала гораздо выше, чем у обычного человека, - последнее предложение прозвучало со скрытой гордостью, и Ридж не удержался от жесткого замечания:
- Вы очень рисковали, - сказал он в наступившей тишине.
Люси потрясенно молчала, в то время, как Раевски явно собирался с силами, чтобы выдать очередную порцию шокирующих откровений. Какой бы ни оказалась увлекательной история его экспериментов над собственной дочерью, а главная «бомба» - Китан был в этом уверен - всё ещё ждала их впереди.
- Это был трудный выбор, - ответил ему ученый. - Оставить собственного ребенка калекой на всю жизнь или попытаться это исправить. Пускай и цена ошибки могла быть слишком высока. Но ты так кричала… - Он снова обратился к дочери. - Этот крик преследовал меня… Сводил с ума от собственного бессилия. В какой-то момент я понял, что должен хотя бы попытаться всё исправить.
Вновь наступила гнетущая тишина. В воздухе повис невысказанный вопрос. А что если бы введенное Люсии средство убило бы её или же покалечило ещё больше? Ридж чувствовал, как в его груди, точно снежный ком, растет недоверие к сидящему напротив него человеку. Он мог понять его страдания, но не мог понять готовность превратить собственное дитя в объект для сомнительных экспериментов. И никакие заверения в том, что он считал образец безопасным, не могли убедить ликана в обратом.
Повинуясь какому-то глубинному порыву, волк накрыл кулачок девушки рукой. Он оказался совершенно холодным и слабо подрагивал под его ладонью.
Люси медленно обернулась к нему, глядя совершенно потерянно. Глаза блестели непролитой влагой, рождая в Китане лютую потребность закрыть её от этой внезапной сердечной боли. Странный порыв, прежде совершенно не знакомый ни ему, ни его внутреннему зверю.
*Люсия*
- Но как оказалось, кое-что, пускай и отсроченное во времени, всё же случилось, - намекая на стихийно сблизившую их горячку, заметил ликан.
Я так глубоко погрузилась в воспоминания, большей частью очень неясные и спутанные, что практически вздрогнула от его умозаключения. Он произнес его глубоким низким голосом, с едва угадывающимися отголосками скрытой угрозы. Отец явно не вызывал у Риджа какой-либо симпатии. Папа со всем пылом отвечал ему взаимностью. Трудно было не заметить, что эти двое буквально с первых мгновений крепко невзлюбили друг друга.
Впрочем, в этот момент, прежде самый близкий на свете человек и мне вдруг стал казаться незнакомцем. Конечно, холодной прагматичной частью своего сознания я понимала - папе, в силу его положения, были доступны секретные и самые современные методы потенциальной терапии и когда было испробовано всё, он, вероятно незаконно, решился на весьма отчаянный шаг. Истово хотелось верить, что им и в самом деле двигала любовь, а не маниакальный интерес погруженного в революционное исследование ученого. Но отчего-то такой уверенности я больше испытывала.