Уволиться? Жениться! - стр. 34
Максим ловким движением расслабил галстук, накрутил его на запястье и стащил с себя. Опустившись на колени, он подполз ко мне и словно лассо накинул галстук мне на шею. Притянул к себе.
— Думаешь удавить? — засмеялась я, но Скворцов не поддержал юмора.
Его губы оказались так близко, совсем рядом, а дыхание пахло мятой и сигаретным дымом. Горечью и свежестью. Взрывом эмоций. Невероятный запах. А какая у него туалетная вода: с нотками кофейной горечи, терпкая, обжигающая ноздри.
Скворцов накрыл ладонью мой затылок, за волосы притянул к себе. Это было не больно, но грубо и… восхитительно. Губы почти соприкоснулись.
А затем всё исчезло. Галстук остался висеть на мне победным трофеем, а Максим вернулся в центр стола. Он долго возился с ремнем. Почему-то движения потяжелели, как и взгляд. Исчезла игривость.
Не зря, не зря…
Максим потянулся пальцами к ширинке. Я подалась вперед, затаив дыхание от предвкушения, но тотчас опомнилась. Мамочки, что же мы творим?!
— Хватит. Довольно. Остановись.
Я замахала руками как обезумевшая птица – крыльями.
— Но ты разделась до трусов, — хрипло напомнил он.
Слишком хрипло. Почти на излете дыхания.
— А ты можешь остаться в штанах.
Поиграли, и хватит. Иначе окончательно заиграемся, а нам потом работать вместе. Мамочки, нам же работать…
Как я буду смотреть в глаза человеку, с которым за один пятничный вечер дважды занималась стриптизом?!
Постой, Арина. Ты недавно собиралась писать заявление об уходе. Что ж тебя так кидает из стороны в сторону?!
— Договорились, — улыбнулся Максим, спрыгивая со стола на пол.
Я надеялась, что он оденется, и мы разойдемся по домам, но Скворцов задумчиво посмотрел на свою рубашку. Так разглядывают какую-то ненужную, мешающуюся вещь. Недолгое раздумье, словно Максим взвешивал все «за» и «против». Пауза. Затишье, после которого он откинул рубашку за спину как тряпку и подошел ко мне.
— У тебя красивые глаза.
Максим стащил с меня очки — я не успела даже отклониться, так проворны были холодные пальцы. Нежным касанием заправил прядь волос за ухо. Мне стало неуютно и тесно. Воздух сгустился. Мир сузился до одного человека, его ароматов, жестов, слов.
— Я не…
Фразу закончить мне не позволили, потому что рывком усадили на стол и заткнули рот поцелуем. Ох! Бумаги полетели во все стороны, усыпав собой пол. Я зажмурилась и ответила на касание губ. Нерешительно, осознавая всю беспомощность и безысходность ситуации.
Что-то твердое упиралось мне в бедро, и я неистово хотела ощутить эту твердость внутри себя. Внизу живота сводило от напряжения, от долгой и мучительной ласки.
— Скажи мне, и я уйду, — шепнул Скворцов, прижавшись к моему лбу своим. — Останови меня, прошу. Запрети мне…
— Ты прав, нам нельзя этого делать, — начала я, всхлипнув, когда его рука легла мне на живот. — Но… пожалуйста, продолжай…