Уволиться? Жениться! - стр. 26
Осталось только разобраться, как эти танцы выплясывать.
Алкоголь ударил в голову, стоило мне оказаться сверху, и сейчас растекался по телу дурманной слабостью. Я потянулась пальцами к молнии на платье, но отдернула руку. Наверное, слишком рано. Жар от щек опустился ниже, заполнил собой грудную клетку. Стало невыносимо тяжело дышать. Чисто физически захотелось стянуть ткань и выдохнуть полной грудью.
Скворцов сложил пальцы домиком. Реакция его оставалась нулевой — никакой вовлеченности в процесс.
Издевается он, что ли?!
Легкое покачивание бедрами. Я покрутилась вокруг своей оси — голова закружилась, — и застыла на месте. Дальше-то что делать? Вновь потянулась к молнии, дернула чуть увереннее. «Собачка» обожгла позвоночник холодом. Бочком повернувшись к директору, я показала обнаженное плечо.
Никакого отклика. Вообще. Ноль. Пустота. Документальный фильм по телеканалу «Культура» смотрят с большим энтузиазмом, чем мой танец.
Ах так?!
Виски бил по мозгам, и стеснение сменилось раскованностью. Признаться, ситуация начала меня заводить с первых же нот. Это же очевидно. Не вызывай Скворцов в моем теле импульсов, я бы даже не смогла вернуться в кабинет.
Романова, признайся самой себе: частичкой сознания, той, которую обычно затыкаешь, той, которая отвечает за бесшабашные поступки, ты хотела этого стриптиза.
На секунду я представила, что было бы, заставь меня Валерьевич. Да я бы сбежала не в туалет, а домой. Закатила бы скандал от одного только намека. Но когда человек тебе интересен (пусть и на уровне инстинктов), то рассудок отходит на второй план.
Да лети оно всё к чертям! Раз уж видео записывается, а назад пути нет — надо получить хоть минимальное удовольствие от процесса.
Я переступила с ноги на ногу, чуть склонилась грудью. Пусть у меня и нет третьего размера, но единичкой тоже можно похвастаться. Особенно, если с рюмки тебя унесло незнамо куда, и тело жаждет приключений.
Огладила бока, ладонями поднялась выше. По талии, к груди. Пальцы двигались медленно, перебирая складки ткани. Скворцов подался чуть вперед. Я стянула лямку со второго плеча, повернулась к директору спиной.
Молния разъехалась слишком быстро — а ведь хотелось продлить томительное ожидание. Поворот.
Страстного танца не получалось, но я увидела во взгляде Скворцова нечто большее, чем обычную издевку.
Пальцы коснулись груди и медленно потянули платье вниз. Ниже, ещё ниже. Теперь оно болталось в районе талии. На секунду меня прошибло страхом — перед директором в одном бюстгальтере! Но я вновь напомнила себе, что на пляже загораю в лифчике, пусть и купальном. Какая разница?
Спиной к Скворцову. Я огладила обнаженную кожу поясницы. Позвонок за позвонком руки поднимались по спине. Чтобы волосы не забивались в рот, пришлось собрать их обеими руками и отвести в сторону. Скрипнуло кресло. Скворцов поднялся, обошел стол и застыл сбоку от меня. Я различала его краем глаза. Надо зажмуриться. Надо, чтобы нереальное, какое-то сюрреалистичное удовольствие от танца вновь не смолкло под наплывом дикого стыда.
Плавное движение всем телом, касание губ кончиками пальцев. Полуоборот.
Платье упало к ногам. Я переступила через него (а заодно и через свою гордость), приблизившись к Скворцову ещё на шаг. Нас разделяло меньше метра, и я видела, как он рассматривает меня. Прожигает всей своей тьмой. Не отводит глаз. Не моргает. Изучает так пристально, будто в запоминании есть некий особый смысл.