Уволиться? Жениться! - стр. 20
— Принесу завтра пирог на весь отдел, — продолжала размышлять Люда. — Ну и ему кусочек вручу, скажу, что у меня традиция по пятницам готовить вкусности.
— Ты всерьез считаешь, что человек уровня Скворцова поведется на пирог?
— Домашний, с повидлом! Где он ещё такой попробует? — Она облизала пухлые губы, давая понять, что пирогом не ограничится.
— Мам, а мне пирог? — спросил Тёма.
— Тебе я приготовлю отдельный, котеночек. Будешь сам месить тесто?
— Да!
Она потрепала сына по волосам, а я с улыбкой подумала о том, что в погоне за мужчинами Люда никогда не забывает о ребенке. Её можно осуждать за беспорядочность в связах, но плохой матерью не назовешь.
Сын всегда на первом месте.
И это главное.
Мы распрощались на автобусной остановке, и я поехала на дребезжащем автобусе к панельной многоэтажке. Грязно-серого цвета, с ржавыми периллами балконов, этот дом давно прожил свои лучшие годы. Я помню его молодым, когда приезжала к бабушке в гости и с удивлением считала этажи. Двенадцать… тринадцать… четырнадцать…
— Бабушка, мы живем на пятнадцатом этаже? — спрашивала маленькая я.
— Да, — улыбалась та и показывала пальцем на окна нашей квартиры.
— Так высоко! — восхищалась я, задрав голову.
Бабушка скончалась три года назад, и после её смерти начал дряхлеть дом. Наверное, впервые я посмотрела на него новым взглядом в день похорон. Помню, как застыла у подъезда, подняв голову, как раньше. Всмотрелась в черноту окон. Сразу высветились все трещины, что рассекали панели. Стали видны замазанные швы.
Иногда мне казалось, что дом должен развалиться на куски, но он держится.
Сегодня в окнах бабушкиной комнаты горел свет. Почти как раньше. В груди сдавило от боли, которая не могла утихнуть долгие месяцы.
Я открывала дверь с тяжелым предвкушением, долго не могла попасть ключами в замочную скважину. Пальцы словно специально не слушались. Неспроста. Потому что внутри обнаружилась счастливая парочка, одетая в одно нижнее белье.
Они издеваются, что ли?!
— Привет! — Марго помахала мне неизменным бутербродом. — Я купила продуктов, злюка.
— Спасибо, — безразлично сказала я, скинув неудобные туфли и пошевелив пальцами.
— Кушать будешь? — спросил Кир, перемешивающий что-то в кастрюле.
— Не голодна, — соврала, только бы не пересекаться с семейством нудистов.
Живот грустно заурчал. Ничего страшного, перекушу хлебцами, а когда Марго с Кириллом уйдут, приготовлю себе что-нибудь простенькое.
— Да ну, присаживайся.
Сестра за рукав потащила меня к обеденному столу, который был заставлен пряниками, вафлями, всяческими фруктами. Что это на них нашло? Неужели совесть замучила?
— Это всё общее. — Марго села на соседний стул, опустила голову мне на плечо. — Знаешь, я скучала по нашим посиделкам. Когда мы в последний раз так собирались?
— Когда бабушка была жива… — монотонно ответила я.
— Мне её не хватает. — Сестра запустила руку в мои волосы, начала переплетать пряди в косичку. — И тебя не хватает. Мы очень отдалились, Арин. Я понимаю, что послужило причиной. Наши чувства с Кириллом всё испортили. Но мы не хотели причинить тебе боль, клянусь! Если бы только намекнула, как тебя это расстроило — мы бы даже не начинали… Я могу быть не самым хорошим человеком, но хотя бы постаралась остаться нормальной сестрой.
Кир понурился, но не полез с извинениями. Я машинально прикрыла глаза, обдумывая, что, возможно, относилась к младшей сестре излишне негативно. В самом деле, разве виноваты два человека, что полюбили друг друга? Они ведь не изменяли, не лгали. Оставались честны.