Увидимся во вторник - стр. 13

Чарльз».

Усилием воли я сдержала крик и положила телефон. Подняла глаза на Грейсона и тут заметила, что он пристально на меня смотрит.

– Да, – проговорила я. – К несчастью, мое имя Шарлотта Тейлор.

Он положил свою сумку.

– Я уже догадался. Интересно, почему я тебя раньше не видел?

– Может, потому, что в этом кампусе двадцать тысяч студентов?

– Но меня же ты видела, правильно?

– Вовсе нет, – сказала я. – Как тебя зовут?

– Смешно. – Он сел и окинул взглядом кафе. – Я здесь должен буду встречаться с тобой по вторникам?

Я кивнула.

– А есть какие-то проблемы?

Он улыбнулся.

– Никаких. Думаю, теперь вторник будет моим любимым днем недели.

Я прикусила язык, чтобы не обматерить своего научного руководителя.

– Знаешь, с таким враждебным подходом из тебя вряд ли получится хороший репетитор. – Грейсон глядел на меня в изумлении. – Я тебе что-то сделал до этого?

– Что-то вроде.

– Объяснишь?

– Ну, например, ты самодовольный, высокомерный, и ты играешь женщинами, как пешками в шахматах. Вот, и ты, я совершенно уверена, думаешь, что ты дар божий для этих женщин. Так что да. Ты меня обидел до этого. Итак, какие курсы по литературе у тебя в этом семестре?

– Не так быстро, – сказал он, глядя своими голубыми глазами в мои глаза. – Думаю, я заслуживаю шанс ответить на такое.

Я попыталась придумать что-нибудь саркастическое в ответ и опередить его, но он продолжил, не дав мне открыть рот.

– Во-первых, – произнес он. – Да, я самодовольный, но я имею на это полное право. – Он указал на сине-золотые флаги чемпионата, развешанные над баром. – Я выигрываю его для университета каждый год и, кажется, выиграл Приз Хайсмана в прошлом году, верно?

– А я и не знала.

– Знала. – Он наклонился ближе. – Во-вторых, я не уверен, что согласился бы быть «высокомерным», но если твое определение означает, что я осознаю, насколько офигенно я хорош, – как на поле, так и вне его… – Он сделал паузу, окинув меня взглядом, – можешь называть меня так, когда захочешь.

– Знаешь что? – Я почувствовала, как мои щеки предательски зарделись. – Давай уже займемся делом.

Он, казалось, не услышал меня.

– В-третьих, я не очень понял, что ты хотела сказать этой метафорой про шахматы, но я никогда не использовал девушек как пешки. Я просто никогда не придавал большого значения свиданиям и постоянным отношениям, и я всегда четко обозначаю, что человек может получить от меня.

– Как романтично.

На его лицо вернулась самодовольная улыбка.

– И наконец, я не думаю, что я божий дар для женщин. Я это знаю наверняка.

– Ты ведь шутишь сейчас, да?

– Мы оба знаем, что нет.

Он подмигнул мне, и мне на секунду показалось, что я покинула свое тело. Я почувствовала, как мои щеки снова зарделись.

– Без разницы, – наконец, сказала я. – Какие курсы по литературе у тебя в этом семестре?

Он протянул мне распечатку своего расписания.

– На сегодня вот эти.

Я посмотрела на нее. У него были «Оценка литературного творчества», «Современный экспрессионизм: роль авторов-женщин в постмодернистской литературе» и «Тема скрытого феминизма в современном творчестве».

Значит, он феминист? Прекрасно.

– Так, хорошо… – Я сняла колпачок с маркера. – Если дашь мне десять минут, то я определю наш план с сегодняшнего дня по следующую неделю.

– На каком ты сейчас курсе? – спросил он.

Я проигнорировала вопрос, стараясь найти в интернете конспект по его первому курсу. Я прокручивала список требуемой литературы, когда он наклонил экран моего лаптопа вперед, вынудив меня поднять на него взгляд.