УТРО ПРИХОДИТ ВСЕГДА. РОМАН О РЮМКАХ И ЮБКАХ - стр. 16
– Ну всё, Виталь, заканчивай уже приготовления. Она по делу приедет.
– И что? Да и вообще – это ты всё должен прибрать, к тебе же мчатся! – Виталик дико загоготал, будто сказанные им слова можно было расценить, как шутку.
– Ладно, не важно, пойдёмте лучше покурим.
Мы рассовали ноги по тапочкам и вывалились из квартиры на лестничную площадку. Отворили почти настежь окно и дружно закурили. Все трое застыли в созерцании детской площадки напротив. Маленькие бесенята притягивали взгляды своими действиями – кто-то отчаянно лопаткой лупил по постройкам своего дружка, отчего тот ревел громче пожарной машины, кто-то, ускользая от объятий родителя и, заливаясь неистовым хохотом, ещё совсем робко, бегал по площадке, а кого-то постигла участь одинокого наблюдателя за всеобщим весельем. Покинутый нами навсегда мир детства.
– Представь, Варлам, лет через двадцать эта мелочь будет рожать такую же мелочь, водить машины, нести домой зарплату. Вот так же, как и мы, курить на лестнице, возможно даже, на этой самой, а мы будем ругать их за окурки на полу!
– Ну и будем. Нам положено!
– А они тебя на хрен будут посылать, и как зовут не спросят!
– Конечно, я им… Побоятся!
– Тебя, что ли, побоятся? Да ты для них уже старпёр брюзжащий будешь… Побоятся!!!
– Вообще, да – не побоятся. Они грамотные сейчас все. Чуть что, сразу – полиция, родители. Не такие какие-то они. Мы по-другому жили. Драки, «стрелки». И попробуй пожалуйся дома – завтра же на улице назначат стукачом, уважение потеряешь – а это страшнее всего, когда тебя не уважают. Поэтому и за поступки свои отвечали, а не по полициям бегали.
– Чувствуешь, Варлам? Посыпать ещё рано, а душок-то песочка дряхлого попёр! «Мы по-другому жили»! Вот оно – отцы и дети! Не помнишь, как нам за «Раммштайн» чуть ли не батюшку из церкви вызывали? Не ебанулся ли их сынок случаем? Как только начинаешь осуждать пиздюков – всё, считай ты уже «дядя Варлам». Только воспоминания «как мы с пацанами…» и остались. А сейчас…
Не успел я договорить, как у подъезда остановилось такси и из него вышла Оксана, нервно озираясь по сторонам.
Вот и всё, нахуй. Пан или пропал. Я быстро спустился к выходу, рассчитался с водителем и, тупо улыбаясь, уставился на гостью.
– Ну, и хули смотришь на меня? Ты куда завёз меня, тупица?
– Оксан, не ругайся! Давай войдём сначала, здесь друг мой живёт, там всё и разрешим! Что ты вот так сразу!?
Оксана, казалось, оторопела от такой наглости. Она с минуту в упор сверлила меня взглядом, после чего пугающе спокойно произнесла:
– Нет, ты вот, действительно, дебил, или мне в психушку пора? Реально, как понимать весь этот цирк? То есть я, надеясь на серьёзный разговор, ехала сюда, сама обдумывала, как нам поступить, а сейчас должна подняться к какому-то бухому, как и ты, другу? Хуй знает к кому, хуй знает где, и, как я уже поняла, хуй знает зачем?
– Не совсем так, ты утрируешь, Оксан. Мы на Выхино, у моего друга, собираемся решить наш вопрос!
Я подошёл к двери, отворил её и жестом пригласил Оксану войти. Та, продолжая осматривать меня, к удивлению, проследовала в подъезд.
– Четвёртый этаж.
– Да хоть десятый. Я в туалет хочу.
– У нас есть туалет!
– Да что ты!? А я думала, вы в окно гадите!
Из-за приоткрытой двери квартиры доносились голоса моих товарищей и какая-то музыкальная попсятина. Я уже сам утвердился в нелепости ситуации. Со стороны это выглядело, как будто трое подвыпивших парней пригласили на «хату» шалаву.