Утро морей - стр. 27
Ника слабо интересовалась положением замгарина на рынке и в обществе. Она просто покупала таблетки и использовала их, а вот Люда входила в наблюдательный совет «Белого света» и знала гораздо больше.
Замгарин становился все более популярным, но это привело к тому, что у него появилось больше противников. Они придумывали про замгарин небылицы, одна страшнее другой, и с удовольствием их распространяли. Если портал, всегда поддерживавший замгарин, вдруг заговорит о возможной передозировке, для той горстки неудачников это будет просто подарок судьбы.
– Теперь ты понимаешь, почему тебе нельзя писать такие статьи? – тихо спросила Люда, заглядывая ей в глаза.
– И что тогда? С Дашей это произошло!
– Еще слишком рано говорить о том, что произошло с Дашей. Я тебя прошу, хотя бы всестороннего обследования дождись! Думай, Ника. Не чувствуй, а думай.
И Ника согласилась подождать, потому что здравый смысл подсказывал: спешить действительно не нужно. Теперь она и сама сомневалась: стоит ли вообще такое писать?
Через пару дней ее снова вызвали в больницу, она говорила с тем же врачом. На сей раз он казался куда более мрачным и смотрел на Нику так, будто она ему в душу плюнула.
– Как Даша? – только и спросила она.
– Стремительно идет на поправку. У нее была аллергическая реакция.
Ника, собиравшаяся поблагодарить врача и уйти, замерла в кресле.
– Аллергическая… реакция?
– Да.
– Но она же давно замгарин пьет!
– Похоже, аллергия у нее в слабой форме. Приступ был спровоцирован одномоментным приемом слишком большого количества таблеток. Это просто особенность вашей сестры. Для всех остальных замгарин совершенно безвреден.
Последнюю фразу он произнес странно, язвительно, как будто с намеком, который она непременно должна была понять. Вот только Ника понимала все меньше.
– Почему вы изменили свое мнение? – изумилась она.
– Я ничего не менял.
– В ночь, когда Дашу доставили сюда, вы сказали мне другое.
– В спешке допустимы ошибки. Главное, что разобрались!
Интуиция кричала об обмане, однако интуиция давно уже не имела никакого значения. Ника приучила себя к тому, что доверять можно только разуму.
А разум шептал, что ей повезло. Она могла бы нажить проблем и себе, и многим хорошим людям, если бы все-таки накропала ту статейку.
Не нужно радовать их противников тем, что было, по сути, единичным случаем.
Это точно был не единичный случай. Теперь уже Макс не сомневался в этом.
В первые дни после смерти Франика он не мог ничего. И ладно бы он напился, спрятался от проблем гарантированным способом, так нет же! Он наполнял стакан, подносил ко рту, а сделать глоток у него уже не выходило. Перед глазами стояло бледное, измученное личико сына. Вот из-за этого желания сделать глоток он и отказался от собственного ребенка! Можно маскировать это красивыми словами вроде «Не хотел», «Не знал», «Не мог и подумать». Брехня все это. Когда пришло время определять свою жизнь, сын оказался для него далеко не на первом месте.
Так что несколько дней Макс провел как в дурмане, отмучался наедине со своими мыслями. А потом пришло простое осознание: нужно что-то делать, иначе он умрет тут. Искупление таилось только в мести, а кому тут мстить?
Себе? Этим он и занимался – как будто всю жизнь. Макс недостаточно любил себя, чтобы жалеть, а потому и мести достойной придумать не мог. Эвелине? Она виновата не больше, чем он. Да и потом, вряд ли эту новую Эвелину можно хоть чем-то пронять, раз она даже у гроба единственного ребенка не задержалась, потому что у нее дела.