Утес чайки - стр. 29

– Кейт тоже говорила, что нужно посмотреть ее ноутбук. Но он защищен паролем.

– Наши эксперты с этим справятся, – заверил Калеб и тоже поднялся с дивана. – А кто такая Кейт? У вас есть еще одна дочь?

– Кейт – наша постоялица. Она здесь с пятницы. Кейт Линвилл, из Лондона. Представьте, ваша коллега, сержант Скотланд-Ярда… Она точно сможет нам помочь.

– Кейт Линвилл, – озадаченно повторил Калеб. – Это невероятно!

– Вы знакомы? – спросил Джейсон.

– Возможно, возможно…

Они стояли в комнате Амели, и Калеб думал, что Кейт почти не изменилась за эти три года. Оставалась верна себе в своей непритязательной внешности, нестареющая, но не в том смысле, как того хочется большинству женщин. В ее случае это скорее отсутствие возраста, связанное с неприметностью. Если некто неуловим для вас как личность, вы не можете осознать происходящих с ним изменений, не только возрастных. В любых, самых драматических ситуациях она всегда оставалась закрытой. Что бы ни происходило внутри нее – а Калеб знал, что она не была лишенным сочувствия манекеном, – это не просачивалось наружу, не отражалось в ее чертах и не меняло выражения лица. Человек, в совершенстве овладевший искусством замыкаться в себе, потому что привык подвергать сомнению все приходящее извне.

Кейт Линвилл была полна подозрений. Она закрылась раз и навсегда, не оставив ни для кого ни малейшей возможности причинить ей боль. Загородилась, в том числе и от любви. На этом основывалось ощущение, что ее постоянно отвергают.

Запертая в себе… Если Калеб и встречал человека, подходящего под это определение, это была Кейт Линвилл.

– Господи, кто бы мог подумать… – начал он.

Кейт дернула плечами:

– Не так уж это и странно. У меня все еще дом здесь. И я приехала, потому что мне очень не повезло с арендаторами.

– Неплатежеспособны?

– Они исчезли. Бесследно. И дом после них больше напоминает поле битвы. Всё в грязи, ни единого живого места… Хорошо бы их найти. По крайней мере, они оставили заявление о расторжении контракта. Теперь мне остается только вычистить все и отремонтировать.

– Вот черт, – посочувствовал Калеб. Он знал, как много значил для Кейт дом ее отца. – А мебель ваших родителей… получается, теперь ее только выбросить, так?

Кейт покачала головой:

– Все можно почистить, починить и отреставрировать. Ценой немалых усилий, конечно. Но в каком-то смысле они уничтожили дом. Он никогда не будет прежним. Для меня это возможность проститься с прошлым. Я его отремонтирую, а потом продам.

Это решение было принято три года назад, но тогда у Кейт не хватило духа его реализовать. Интересно, хватит ли сейчас?

– И все-таки, как вы здесь оказались? Из-за пропавшей дочери Голдсби?

– Совпадение, не более того. Это ближайший отель «завтрак и постель» к дому моих родителей. Мне нужно было где-то остановиться в эту пятницу, где-нибудь неподалеку от Черч-Клоуз. Я погуглила и… можно сказать, прямое попадание. Меньше всего хотелось влипнуть в историю вроде этой.

– Но… – начал было Калеб, но Кейт его перебила:

– Это действительно не моя история. Я не буду мешать вам, Калеб. Совершенно другие обстоятельства, не как тогда…

Она намекала на их споры три года назад. В расследовании смерти отца Кейт действовала на свой страх и риск, поскольку была убеждена, что Калеб ступил не на ту дорожку. Можно сказать, она вела свое, неофициальное расследование. И неоднократно сталкивалась с Калебом, но в конце концов именно она раскрыла это убийство.