Устье времени - стр. 7
Раздраженным жестом обеих рук я дал понять, что постоянные какие-то «гормональные» споры между Ренатой и Лешей мне уже порядком надоели. Они тут же умолкли, и я толкнул молочно-белую дверь с серой табличкой «№17».
– Черт, держите его! Леха, дверь! – прямые уголки белых халатов затанцевали по палате. Костлявые пальцы докторов крепко сжали одежды подопытного образца. Да, вот так! Не сломайте ничего! Сильнее!
– Пожалуйста… Верните мне ее!!! – от задыхающегося шипения и до режущего уши вопля разразилась истерия Седьмого.
– Кровь, Песцов, на твоем халате кровь!
– Это его. Наверное, ногтями себя рвет. Да, точно, на плече.
– Ну, этот хоть не загнулся, как остальные.
– А-а-а!!! Отдайте!!! – все поведение похоже на сильнейшую наркотическую ломку. – Верните меня к ней!!! – уже умоляюще рыдая с уродливой гримасой и растянутыми в вопле щеками Седьмой упал в шок и отключился.
Белое кресло, белые халаты, палата с идеально белыми стенами и ярким освещением, затирающим неровности предметов как ластик. Крепко привязав его тело к креслу, мы стали ждать пробуждения.
– Включай камеру, он что-то бубнит, – Рената подтолкнула Алексея к видеооборудованию. Несвязные эпилептические звуки стали собираться в слова. В те же слова «верните», «моя», «отдайте», но противно медленно вытягиваемые по слогам сквозь слюну.
– Леша, включай запись. Вколол, – сказал я, и на экране перед Седьмым стала проигрываться сохранившаяся видеозапись с нашлемной камеры подопытного солдата Содружества.
На размытых кадрах показывается походная группа, собирающая образцы растений в глубине аномалии Б12О3. Это явно первая экспедиция. Они рассуждают, почему в лесу только растения и нет ничего из животного мира или насекомых. В сумерках, когда группа выбирала место разбития лагеря для ночлега, один из участников обнаружил тело собаки, поросшее каким-то мхом, но еще дышащее. Он подозвал к себе остальных, камера повернулась в их сторону, и тот свалился, будто его ударили по затылку. Подорвавшиеся к нему люди на ходу валились с ног и более не вставали. До самого разряда батареи камера снимала только темнеющее небо за густыми кронами деревьев. И никакого более движения, кроме ветра. Рассветы и закаты.
– Кажется, этот думает, – приметил Леша.
– Вы вспомнили кто вы? Можете рассказать, что с вами случилось? Вы были в сознании? Что вы помните?
– Подожди, Рената. Одного хватит, – Леша прервал череду вопросов, но Седьмой уже начал стонать и нервно дергать головой и всем, чем мог в привязанном состоянии.
– Верните мне счастье… – чуть успокоившись, по-детски плача простонал Седьмой и обмяк всем телом. На какой-то момент все подумали, что он умер и придется делать очередную одну копию.
– Оно дарит нам все… – похоже, выжил, и препарат, наконец, подействовал. – Думаешь, желаешь, и оно исполняет в тоже мгновение.
– Как исполняет?
– Хочешь увидеть родных – они предстают перед тобой. Хочешь отведать любых плодов – и они даруются тебе. Хочешь породить вселенную… – силы явно покидают экземпляр.
– Сны?
– НЕТ! НЕТ!!! Вы не понимаете!!! Все реально, верните меня к… – глаза закатились, обнажив белки усеянные красными венами.
– Этого хватило уже хотя бы на что-то, будем пробовать еще?
– Думаю, это стоит того. Теория подтверждается, как мне кажется. Они спят наркотическим сном подключенные к питательным каналам растений, как к медицинской системе. Живут в своем маленьком раю, вымышленном их же одурманенным сознанием.