Устал рождаться и умирать - стр. 44
У выбежавшей из пристройки Инчунь все руки были в муке. Глаза у нее загорелись, когда она увидела на руках у Ван Лэюнь красавицу-девочку, и она потянулась к ней, приговаривая:
– Какая славная… Какая хорошенькая… Такая пухленькая, просто прелесть…
Ван Лэюнь передала ей ребенка. Инчунь взяла девочку на руки, склонилась над ней, стала принюхиваться и прицеловывать, беспрестанно приговаривая:
– Какая ароматная… Как от тебя вкусно пахнет…
Не привыкший к такому чрезмерному вниманию ребенок расхныкался.
– А ну быстро верни ребенка! – прикрикнул на нее Лань Лянь. – Глянь на себя: волчица волчицей, любой расплачется.
– Ничего, ничего страшного. – Приняв назад девочку, Ван Лэюнь погладила ее, побаюкала, та стала плакать все тише, а потом и вовсе успокоилась.
Инчунь с извиняющимся видом отряхивала руки от муки:
– Вы уж простите… В таком виде, всю одежду ребенку запачкала…
– Мы все из крестьян, какие тут осуждения, – сказал Пан Ху. – Сегодня специально пришли, чтобы выразить благодарность. Если бы не твоя помощь, брат, трудно представить, что было бы!
– Если бы только в больницу доставил, так ведь еще одну ходку сделал и велосипед вернул, – расчувствовалась Ван Лэюнь. – Все врачи и медсестры, как один, говорят, мол, днем с огнем не сыщешь такого славного человека, как брат Лань.
– Главное, осел добрый, и бежал быстро, и вез плавно… – смутился Лань Лянь.
– Верно, верно, и осел добрый, – улыбнулся Пан Ху. – Да еще такая знаменитость, прославленный осел, прославленный!
– Иа, иа!
– Э-э, да он, похоже, человеческую речь понимает, – хмыкнула Ван Лэюнь.
– Почтенный Лань, предложи я тебе в подарок что-то ценное, это выглядело бы унижением, да и дружеские отношения полетели бы псу под хвост. – Пан Ху достал из кармана зажигалку и щелкнул. – Трофейная, у американского «черта» взял. Держи на память. – А из другого кармана вытащил отливающий желтизной колокольчик. – А это мне на блошином рынке добыли, подарок ослу.
Герой войны подошел ко мне, привязал колокольчик на шею и потрепал по голове:
– Ты тоже герой, получи награду!
Растроганный, я тряхнул головой, чуть не плача.
– Иа, иа! – Колокольчик ответил переливчатым звоном.
Ван Лэюнь вытащила упаковку конфет и стала раздавать детям семьи Лань. Хучжу и Хэцзо тоже досталось.
– В школу ходишь? – спросил Пан Ху Цзиньлуна. Тому не дал рта раскрыть бойкий на язык Цзефан:
– Нет еще.
– Нужно в школу, учиться надо. В новом обществе, в новой стране молодому поколению, продолжателям революционного дела без грамоты никак нельзя.
– Наша семья в кооператив не вступила, мы единоличники, нас отец в школу не пускает.
– Что? Еще единоличники? Такой сознательный человек, как ты, и еще единоличник? Это что, правда? Почтенный Лань, так и есть на самом деле?
– Так и есть! – прозвучал в ответ зычный голос от ворот. Это был Хун Тайюэ, деревенский староста, секретарь партячейки и директор кооператива. В той же одежде, что и всегда, похудевший, но боевой хоть куда.
Широким шагом он вошел во двор и протянул руку герою Пан Ху:
– Директор Пан, товарищ Ван, с Новым годом!
– С Новым годом, с Новым годом! – Во двор устремилась целая толпа, все поздравляли друг друга, но не так, как раньше: на устах у всех новые слова, время настало другое, и это проявлялось даже в таких мелочах.