Успешное покорение мира (сборник) - стр. 43
Все они успели отвыкнуть друг от друга. Те, кто учился в Новой Англии, ощущали некоторое превосходство, которое, впрочем, полностью уравновешивалось тем обстоятельством, что они, как ни прискорбно, упустили из виду романтические истории, ссоры, авантюры и приступы ревности, случившиеся в их отсутствие.
Поев, как водится, мороженого ровно в девять вечера, они расселись на теплых каменных ступенях, втайне теряясь между детским поддразниванием и юношеским флиртом. Еще в прошлом году мальчики гоняли бы по двору на велосипедах; сейчас они выжидали.
Все, от самых невзрачных девушек до самых застенчивых юношей, знали, что будет дальше; они уже начали переносить на других романтику летних вечеров, глубоко и сладостно бередившую их чувства. Прерывистое многоголосие их болтовни резало слух миссис Биссел, которая читала подле распахнутого окна.
– Нет, осторожней. Сломаешь. Бэ-зил!
– Рипли-и-и!
– Уже сломал!
Хохот.
– А ты видел…
– Конни, прекрати… хватит! Щекотно. Ну, берегись!
Смех.
– Махнем завтра на озеро?
– Я в пятницу.
– Элвуд объявился.
– В самом деле?
– «…сердце разбила мне…»
– Сейчас получишь!
– Сам получишь!
Под пение Джо Гормана Бэзил устроился рядом с Рипли на балюстраде. Сам он всю жизнь переживал, что не способен петь так, «чтобы у людей не вяли уши», и теперь вдруг зауважал Джо Гормана, перенеся на его личность волнующую чистоту звуков, уверенно прорезавших темный воздух.
– Ну, берегись!
Они вызвали в памяти у Бэзила другой, более захватывающий вечер и совсем других девушек – далеких и чарующих. К его сожалению, голос умолк и в деловитой тишине начались перемещения: назревала извечная игра «на откровенность».
– Какой твой любимый цвет, Билл?
– Зеленый, – подсказывают рядом.
– Ш-ш-ш! Пускай сам скажет!
Билл выдавливает:
– Синий.
– Любимое женское имя?
– Мэри, – отвечает Билл.
– Мэри Хаупт! Билл втюрился в Мэри Хаупт!
Эта косенькая девушка была пресловутым воплощением непривлекательности.
– Кого бы тебе хотелось поцеловать?
– Маму.
– Нет, так не пойдет: какую девочку?
В темноте повисла пауза, которую пронзил смешок.
– Никакую.
Конец ознакомительного фрагмента.