Услышать, как растет трава - стр. 23
– Тебя русским языком спросили. Когда? За ним? Придут?
– Я точно не знаю… У них же там всегда по-разному. Если закончат, как обычно, могут через полчаса явиться. А может, и раньше управятся.
Сунув тяжелый помповик Кулеру, я заклеил скотчем рот мужчине.
– Все, родной! Молчание – золото, помнишь еще?.. Ты, – я кивнул Кулеру, – останешься здесь, а вы за мной!
Возиться с дверью, по счастью, не пришлось. Ключ легко отомкнул замок, мы проникли в сарай.
– Ну, и запашок!
– Блин! Фонарь-то не взяли…
В темноте я шагнул вперед и споткнулся о какую-то доску. Про фонарь мы и впрямь не подумали. Но парни энергично зашарили по стенам справа и слева и скоренько отыскали выключатель. Вспыхнул свет, и по помещению тут же разнеслось многолосое рычание. В клетках, стоящих справа и слева, заметались лохматые тени.
– Сколько их тут!
Я тоже нервно закрутил головой. В основном за решетчатыми преградами сновали волки и лисы. Совсем как в зоопарке, только выглядели они гораздо хуже. Тощие, облезлые, неухоженные…
– А вон и наш мишутка! Эй, Тихон! Мы здесь…
Я сорвал с себя балаклаву, чуть ли не бегом припустил по проходу. Черно-бурая масса пришла в движение, и цирковой наш товарищ сунул меж прутьев темный нос.
– Тихоня, узнал нас, красава! – я лихорадочно нашарил за пазухой бананы с сахаром, все разом сунул ему в пасть. По счастью, клыки ему вырвать не успели, наш «михал потапыч» шумно зачавкал.
– Что, нравится? Здесь-то, небось, не кормили ничем?
– Эд, он вроде как стонет…
Я сам обратил внимание, что ведет себя Тихон как-то не так. Вроде и чавкает, но с какими-то нехорошими вздохами – точно и впрямь пристанывает.
– Ешкин кот, смотрите! По ходу, ему лапы уже обработали!
Я присел на корточки возле клетки. В самом деле, когти, которые в цирке и зоопарках лишь аккуратно подрезают да обтачивают, у Тихона были срублены под корень. И видно было запекшуюся кровь на лапах. Опираться на них Тихон явно остерегался, и вывод напрашивался самый безрадостный: как и говорил Виктор, лапы зверю успели перебить. Как они это делали – битами, стальными прутами или чем-то еще – я даже не в силах был себе представить. Но от одной мысли о такой экзекуции меня передернуло. Неудивительно, что Тихон глодал бананы и едва слышно постанывал. Мы на его месте, наверное, в голос бы выли.
– Ключи от клеток, – Заяц сунул мне в руку увесистую связку. – Только дальше-то что?
Он не договорил, но я понял. Этот момент мы и впрямь не очень себе представляли. Вызволить Тихона, а дальше? Мы ведь не дрессировщики и никогда с ним не общались вне клетки. Первоначально Серега предполагал, что перед экзекуцией медведя усыпят, и тут-то мы и нагрянем. Но время все поломало, и ясно было, что никаких ампул со снотворных нам здесь не предложат. А если и найдем, то кто будет ставить укол и сколько придется ждать? И потом – что делать со спящим Тихоном? Особым толстяком он, конечно, не был, но наверняка весил килограммов за двести. Даже окажись здесь подходящие носилки, нам было бы их не поднять.
– Может, спросить у того клоуна, как они собирались его забирать?
– Думаешь, он скажет?
– Может, и скажет, только что толку, – я помотал головой. – Думаю, способы у них тут изуверские. По любому нам придется поступить иначе.
– Как?
– Ну… – я понял вдруг, что сейчас скажу страшное. – Он же узнал нас, сами видите…