Услышь нас, Боже - стр. 30

Я забыл упомянуть, что трагедия вероятной разлуки сменилась трагедией иного рода; чета Трамбо остается в своей прежней каюте, однако в Кристобале им не позволят сойти на берег; судно стало на якорь далеко от пирса, пассажиров доставят на баркасе: море мутное и неспокойное, шкипер намерен как можно скорее уйти, а стало быть, – никто не сойдет на берег, чтобы прикупить ром и другие припасы. На мгновение мелькнула мысль обратиться к ребятам с американского «Кальвина» (почему не «Кальвадоса»?), это судно с негритянским экипажем как раз проходит – опасно – почти вплотную, на носу гроздь бананов; вдруг удастся уговорить их сойти на берег и добыть спиртного, но старший стюард не берет их бананы даже за доллар, так что «Кальвин» разворачивается по касательной и снова тонет в туманной мороси; прочие катера, следовавшие за нами, тоже отстали и развернулись в сторону Кристобаля, а вскоре на борт поднялись новые пассажиры, мы попрощались с мистером Хароном, помахали ему, исчезающему в дожде на борту американского «Филина», и тоже снялись с якоря. Трамбо остались при своей каюте, но без капли спиртного.

Мыслимое ли дело? Мартин не испытывал благодарности, равно как и сочувствия к шкиперу, простоявшему на мостике восемь часов: он сам безвылазно сидел в каюте, не решаясь выйти на палубу, чтобы не пропустить приглашения, если его все-таки позовут на аперитив. В конце концов он побрился и в последнем акте отчаяния даже налил в тазик воды и вымыл ноги, чего не делал уже много месяцев, а потом попытался постричь ногти на ногах, чего не делал уже много лет: все эти странные, парадоксальные приготовления делались в известном смысле ради аперитива, на который их явно не собираются приглашать. Примроуз сдалась первой и предложила Мартину, скорбно глядящему на корабль, видневшийся на пасмурном горизонте и напоминавший своим силуэтом Эмпайр-стейт-билдинг, купить вина у стюарда. (Попытайтесь найти причины, по которым Мартин не способен на такое простейшее действие и в итоге отправляет Примроуз поговорить со шкипером.) Вино наверняка купить можно. (Мартин, старый сквалыга, хотел прикупить pinard[43].) Но они со шкипером в одной лодке. В буквальном смысле. К тому же шкипер был не уверен, что они смогут пополнить запасы на Кюрасао. Возможно, он телеграфирует в представительство компании, чтобы им подготовили, так сказать, провиант… Долгий день тянулся до самого ужина, за которым Мартин сидел молчаливый, мрачный и пил слишком много вина – почти ненавидя его за то, что мог пить его только за ужином, – практически не в состоянии поддерживать разговор с бедными сальвадорцами и каким-то хмурым персонажем, которого видел мельком сквозь приоткрытую дверь, когда тот надевал новые деревянные башмаки. Мыслимое ли дело, что даже после ужина, даже после того как шкипер, должно быть, давно залег спать, Мартин все еще медлил, топчась на пороге каюты на своих относительно чистых, хоть и распухших ногах, все еще как бы ждал – бог весть чего – и явственно различал сквозь хриплый казачий хор ветра, треск электрического вентилятора, грохот моторов и моря, слова «аперитив, аперитив», на мотив «Frère Jacques» в бесконечном повторе…

Безмолвный, он взошел на пик у Брагман-Блафф.

Безмолвный, он взошел на пик у Манки-Пойнт.