Услуга Дьяволу - стр. 2
Скромный план раздобыть еды, не претендующий на успех, прервало его появление.
Первое, что я увидела – носы черных туфель. Начищенные до блеска, они сверкали так, что казались чем-то совершенно неуместным среди всего, что меня окружало. Грязь и вода обтекали их, не смея трогать такую чистоту, и мой взгляд двинулся вверх.
Белоснежные брюки слепили, уходя под такой же белоснежный пиджак с круглыми золотыми пуговицами, сияющими ярче солнца, несмотря на пасмурный день. Высокий воротник с золотым швом по краям скрывал шею, а его лицо…
Даже будучи четырехлетней девочкой, я поняла, насколько оно прекрасно. Он был похож на ожившую скульптуру, затмевая каждую из тех, что мне доводилось видеть в редких прогулках с матерью по дороге на городской рынок. Бледная мраморная кожа и тонкие черты лица, заостренный гладкий подбородок, пухлые губы и тонкий нос, черные волнистые волосы блестящими змейками прикрывали уши и касались изящных дуг бровей, и его глаза…
Я и сейчас не могу объяснить, что почувствовала, впервые заглянув в них и увидев собственное отражение. Тогда я не предполагала, не думала, не надеялась. Глядя в теплые карие глаза, я знала: пока он здесь, все хорошо. Сидя в мерзкой жиже, дрожа от холода, злясь на голод и сдерживая слезы бессильного страха перед теми, кто находился в доме за спиной, я знала: грязи больше не будет.
Этот мужчина возвышался надо мной, словно гора, тревожить которую не смел даже дождь. Ни одна капля не коснулась белоснежной одежды и пышных волос, ни одна мокрая дорожка не посмела осквернить красоту его лица. Нападая на меня, его дождь, похоже, боялся.
Плавно, как умеют только кошки и ночь, он опустился передо мной на корточки. Едва он это сделал, как дождь оставил в покое и меня, остервенело захлестав вокруг, словно в отместку за изгнание. Впрочем, он перестал волновать меня сразу же, в отличие от глаз напротив.
Ни отвращения, ни презрения, ни неприязни. Тепло никуда не ушло, но теперь с ним соседствовали участие и особое внимание, от которого почему-то защипало в носу. Я замечала такие взгляды раньше, но они никогда не были обращены на меня.
– Здравствуй, малышка, – поздоровался незнакомец, и его голос, мягкий и низкий, напомнил о ласковом ветре, баюкающем листву в тишине летнего вечера.
– З-з-здравствуйте, господин, – смущенно пробормотала я, поняв, что мой рот все это время оставался приоткрытым.
– Как тебя зовут?
Я закусила губу, неуверенная, что стоит отвечать, правда могла испортить даже то немногое, что сейчас происходило. Мое имя… Кто бы о нем ни спрашивал, оно вызывало одну и ту же реакцию. Непонимающий смешок как над неудачной шуткой и скептичный взгляд, после которого всякий едва возникший ко мне интерес пропадал.
– Гекса, господин, – чуть съежилась я, не смея обмануть.
Меня назвали числом «шесть», потому что я родилась шестого числа шестого месяца во время вечерней молитвы. Вместо прекрасных имен, означавших цветы, луну, какую-нибудь драгоценность, стихию или что-то столь же сильное и прекрасное, те, что в доме, остановились на числе. Словно это была кличка животного, демонстрирующая его отличительную черту.
– Родители выбрали тебе такое имя? – В карих глазах что-то блеснуло, но тут же растворилось в согревающем меня тепле. – Тебе оно нравится?