Ушли, чтобы остаться - стр. 76
«Конечно, публика приходит в первую очередь поглазеть на северных великанов, а не на собачек, но два звериных номера в одной программе нонсенс! На утренниках еще срываю аплодисменты, вечерами же полный провал: взрослых моя лающая группа интересует мало».
Отработав вечернее представление, сняв грим, переодевшись, Будушевская под руку с клоуном возвращалась в гостиницу, где Малышев готовил на тщательно скрываемой от дирекции отеля плитке нехитрый ужин. Ирина Казимировна, как правило, отказывалась есть на ночь глядя, но в разговорах забывала, что надо следить за фигурой, и уплетала пельмени. В ресторан артисты не ходили: во-первых, уставали от людского гомона, во-вторых, опасались, что подадут недожаренный бифштекс.
После ужина Будушевская не забывала похвалить клоуна:
– Из тебя вышел бы преотличный повар и муж – напрасно зарываешь талант. Умеешь угодить любой женщине, о таких, как ты, мечтает любая. Без твоих забот ложилась бы спать голодной, что, впрочем, необходимо в моем возрасте. Не будь тебя, собачки вышли бы из повиновения, к моему стыду, вытворяли в манеже черт знает что, и я стала бы работать гардеробщицей или кассиршей.
– Нельзя разуверяться в себе.
– Ho бывают обстоятельства.
– Не путай человеческую слабость с обстоятельствами, артист должен оставаться сильнее всяких обстоятельств.
– Не сравнивай меня с собой. Ты сильный, а я, как положено женщине, слабое существо. Всякие невзгоды выбивают из колеи, как всадника из седла. – Ирина Казимиров-на убрала со стола посуду, развязала на голове ленточку, и волосы рассыпались на плечи.
Виталий Сергеевич пожелал спокойной ночи и ушел в свою комнату. Будушевская подумала: «Если бы сбросить четверть века, вернуть молодость, построила личную жизнь по-иному, рядом был бы вечный влюбленный Виталик, повзрослевшие дети с внуками…»
Она сознавала, что частенько бывала легкомысленной, влюбчивой, скоропалительно принимала важные решения. «Это сейчас я стала мудрее, терпеливее, лучше разбираюсь в людях, не совершаю ошибок. Нужна ли Виталику, имею ли право перекладывать на него свои одиночество, тоску?.. Поздно что-либо менять, пусть все остается как есть…»
Присаживалась к зеркалу, накладывала на лицо крем, накручивала на бигуди волосы, завязывала косынку и укладывалась в постель. И под утро видела себя во сне под куполом цирка на трапеции, чувствовала неповторимость полета под куполом и, разжимая пальцы, ныряла в пустоту, которая не имела дна…
Электрик Петя выключил на время антракта на щите рубильник, погасил софиты, прожектора, арена со зрительным залом поблекли.
– Понравилось? Дальше будет еще интереснее – медведи да не простые, а белые, с далекого севера, точнее, Ледовитого океана.
Новая знакомая закивала.
Петя хмыкнул и принялся хвастаться, как сделал почти ручными семейство аллигаторов из реки Нил, выступал с крокодилами и однажды самый кровожадный чуть не откусил у дрессировщика руку.
Девушка широко распахнула глаза, сдержала дыхание. Довольный вниманием, Петя продолжал врать как по писаному:
– Другой на моем месте, слабак, бросил бы работать с опасными зверями, но меня крокодилами не испугать. Понятно, имеется риск, но без него в нашем деле никак нельзя.
– А где… эти… – залепетала очередная знакомая.