Ушли, чтобы остаться - стр. 47
«Не беда, – успокоила себя девочка. – Отыщу на Мшаве нужный камыш и сделаю певучей прежней».
Когда Евдотьяп о г а с и л а с в е т, Ж а л е й к а у ю т н о у с т р о и – лась в своем углу под одеялом и вспомнила, как непохоже ни на что пахли апельсины, что парочку сохранила про запас, чтоб угостить подружек – пусть позавидуют, полакомятся… Веки стали набухать, становиться тяжелыми. Жалейка проваливалась в пустоту, откуда выплыли озеро, учительница со странным отчеством Африкановна, мать с красивыми ногтями, теплой подмышкой, в дорогой кофте… Неожиданно все заслонили задиристые мальчишки с противными, похожими на скрип мела по доске голосами. Жалейка сжала кулачки, чтоб ринуться в бой, дать отпор, но все заволокло серым, затем черным туманом.
Спустя два дня Лиза вернулась в город, и в ту же ночь на Кураполье свалился первый, еще мягкий, недолгий, растаявший к полудню снег. Дворовые собаки попрятались в конуры, не желая мокнуть, в курятниках затихли куры.
– Это еще не зима, а предзимье, зиму надо ждать к ноябрю. Природа показывает норов, предупреждает, что лету конец, осени жить последние денечки, впереди холода, метели с вьюгами. Пока с неба сопли сыплются, – глубокомысленно изрек Авилов.
– И Мшава замерзнет? – спросила Жалейка.
– Год на год не приходится, то в октябре льдом покроется, то позже. Коль надумала поплавать, так не советую – стылая Мшава, простуду схватишь иль что посерьезнее, в больницу отвезут.
Девочка не призналась, что желает успеть нарезать про запас камышовые стебли для новых дудочек.
Следом за первым снежком ночью ударил мороз, заковал до звона глинозем, засеребрил крыши.
Нарядившись в чиненый-перечиненый полушубок, Евдотья вышла к колодцу и столкнулась с почтальоном.
– Распишись, тетка Евдотья, в получении.
– Неужто деньги от Лизки?
– Не угадала: повестка из района. Вызывает военком, ждет с утра и до вечера кроме воскресенья.
Листок имел печати – черную почтовую и фиолетовую. Не дожидаясь возвращения из школы внучки, Евдотья обулась в подшитые резиной валенки и заспешила к околице, где дождалась машины в райцентр. В благодарность призналась водителю, по какой надобности бросила все дела по дому.
– Зачем понадобилась военкому? – удивился водитель. – Неужто попала под мобилизацию? Так возраст давно не призывной!
Пока старушка тряслась в кабине, а машина разбивала на ухабистой дороге в лужах ледок, водитель рассказал, как в свое время уходил на два года служить, убегал из части на свиданье с бойкой медсестрой, за что получил пару нарядов вне очереди… За элеватором машина замерла, точно вкопанная.
– Дальше, извини, пойдешь на своих двоих: тебе, бабка, в райцентр, а мне в заготконтору.
Шагать на осатаневшем ветру было трудно – ветер норовил свалить с ног. В центре поселка у первого встречного спросила, где военкомат – он оказался почти в двух шагах. В здании первым делом поклонилась девушке у пишущей машинки, стучавшей по клавишам не шибко быстро – мешали длинные ногти.
– Мне бы, милая…
– Начальник вышел! – не дала договорить девушка и так сильно ударила по клавишам, что машинка жалобно звякнула. Старушка присела на краешек стула, решила, что такая, как у девушки, работа требует сильно грамотных. Что-либо еще подумать не успела: входная дверь распахнулась, пропустив статного военного.