Ушедшие на небеса - стр. 10
В течение 6-10.10.44 года, противник не прекращал своих атак, поддерживая их мощным арт. мин. огнём и стремясь любой ценой сбросить наши части с правого берега р. Нарев. Противник предпринимал по 6–8 атак в день, но все попытки успехов не имели. Части дивизии стойко защищали каждый метр завоёванного ими плацдарма, каждая отбитая атака придавала уверенность и мужество нашим бойцам и офицерам, героически дравшимся за плацдарм.
Неся большие потери, враг был обескровлен, его наступательный дух подавлен, резервы истощены, и он уже не мог рассчитывать на успех.
В ходе ожесточённых оборонительных боёв… дивизия потеряла убитыми 280 человек, ранеными – 840 человек и пропавшими без вести – 448 человек.
Частями дивизии за этот период противнику нанесены потери: солдат и офицеров до 3000 человек.
Из Журнала боевых действий 108 СД.
Дивизион, не меняя боевого порядка, в течение двух дней 4 и 5 октября вёл тяжёлые бои. В результате напряжённых боёв огнём дивизиона нанесён ущерб противнику. Сожжено 8 средних танков, подбито 2 средних танка, разбито 8 автомашин, убито не менее 260 солдат и офицеров.
Наши потери: разбито 9 пушек, 7 ПТР. Потери личного состава: убито рядового и сержантского состава – 12 человек, ранено – 16 человек, пропало без вести – 6.
Из Журнала боевых действий 152 оиптд.
10 октября 1944 года распогодилось. Утром выглянуло солнце, ветер стих. Тишина. Комбат шёл к командному пункту. В боях и ему досталось. Немецкая пуля не пощадила. Левая рука на перевязи, ноет и при ходьбе неприятно отдаёт в плечо. Ничего. Пройдёт. Сейчас не это главное. Главное – на плацдарме удержались. И не просто удержались – отбросили немца, морду разбили, нервы хорошо потрепали. Раны теперь зализывает.
У блиндажа командного пункта дивизиона стояли офицеры. Это были начальник штаба Ерёмин и замполит Кравченко.
Ходоренко поздоровался с подчинёнными и первым вошёл в блиндаж.
– Садитесь товарищи. Ерёмин, докладная записка в дивизию готова? Хорошо. А проект приказа? Давайте сюда.
Командир дивизиона взял документы, углубился в чтение.
– Так что – на сегодня убитыми значатся 20 человек?
Начальник штаба попытался привстать. Комбат махнул рукой, дескать, сиди.
– Да, вчера ещё двое бойцов из второй батареи погибли. Все погибшие похоронены. Захоронение рядом с медсанбатом дивизии. Хорошая там площадка, земля песчаная, сухо. Старшина отделения питания и бойцы первого взвода ПТР работали. Извещения на всех написаны, там и адрес захоронения указан. Вот они, подпишите. Да. Пополнение обещали через три дня прислать, а завтра уже лошадей пригонят и орудия, правда, пять всего, но обещали не задерживать поставку. Такие вот дела, командир. Как рука?
Майор встал, поморщившись, поправил бинт, удерживающий руку на весу, прошёл вдоль стола. Подошёл к замполиту.
– Видишь, Николай Сергеевич. Вроде всё по уму. Люди погибли – похоронили, лошадей потеряли, завтра другие будут, пушки подвезут. Всё по уму. Но мы будто о шахматах говорим: пешки туда-сюда, ладья упала и прочее.
Видно было – Ходоренко нервничает, наверно и рана зудит. Командир продолжил.
– Людей теряем. Две недели как пополнение получили, три десятка бойцов. Помню, улыбались парни, с настроением к нам прибыли. Помнишь, Ерёмин, Копнин рассказывал как «толмач» тот, что с поповской фамилией, говорил: «Спокойно тут у вас». Я его улыбку хорошо помню, добрая улыбка. Вот тебе и «спокойно». И было это ровным счётом две недели назад. Из тех тридцати бойцов – восемь в строю осталось. Что это – «пушечное мясо»? Это же люди, наши люди. Это мы их не уберегли, мы! Командиры!