Усадьба заложников - стр. 14
– А вы, стало быть, поддерживаете всех троих? – уточнил сыщик.
– Да, я стремлюсь поддержать все три направления, – кивнул миллионер. – А что вы думаете об этих людях в плане поисков злоумышленника?
– Пока ничего не думаю, – отвечал Гуров. – Но скорее ответ будет отрицательный. Зачем им вредить своему меценату? Хотя случаются извивы человеческой психики… Ладно, теперь, когда мы покончили с гостями, пора спросить про обслуживающий персонал. У вас его довольно много: управляющий Леонидов, горничная Аня, водитель, садовник, повар, два охранника… А еще есть сын управляющего – Сергей, кажется?
– Да, в этом году Аркадий Борисович попросил разрешения взять с собой сына, – кивнул Вершинин. – Но про него я вам ничего сказать не могу. Сергея я видел еще мальчишкой, когда ему было шесть или семь лет. Потом несколько лет он сюда не приезжал и вот теперь появился юношей в возрасте 18 лет. Нет, я ничего о нем не знаю. О самом управляющем могу сказать, что он человек добросовестный, исполнительный, надежный, хорошо знает разные стороны домашнего хозяйства… Самое важное – что он, как мне кажется, не ворует. А в его положении соблазн велик, ведь он все время имеет дело с большими объемами наличных денег, расход которых мне трудно учесть. Звезд с неба Аркадий не хватает, о театре с ним не поговоришь, но это от него и не требуется. Кто у нас дальше следует – горничная? Аня…
Но тут рассказ хозяина поместья прервал возглас его жены Ирины.
– Петр, тебе не кажется, что нам пора возвращаться? – спросила она, подойдя ближе к двум собеседникам. – Гости говорят, что от прогулки у них разыгрался аппетит. Кажется, настало время для второго завтрака. Я понимаю, что вы со Львом Ивановичем увлечены беседой, но можно же и позже побеседовать, не так ли?
– Да, ты совершенно права, – согласился Вершинин. – Наш разговор мы можем закончить позже.
И вся компания направилась к машинам.
Вернувшись в поместье, участники поездки в горы дружно направились к накрытому столу. Там уже сидели трое художников, оторвавшихся от своих мольбертов, а повар Григорий расставлял перед ними все новые блюда. Стол ломился от всевозможных закусок, колбас и сыров.
Ирина Вершинина стала спрашивать художников, как у них шла работа. Однако Мерцлин, верный своему характеру, отмалчивался, Никитин и Султанов тоже были не слишком разговорчивы. Тут к сидящим за столом вышел повар Григорий Шенгелия и сообщил, что по распоряжению хозяина дома он несколько изменил обычный распорядок приема пищи. Обед будет легким, состоящим в основном из закусок, зато ему, Григорию, велено приготовить праздничный ужин, ведь это будет первый вечер на новом месте.
– Обещаю, что все останутся довольны, – сказал повар. – Будут самые лучшие блюда, какие я умею готовить.
После такого объявления беседа как-то сама собой перешла на преимущества той или другой национальной кухни. Супруги Вершинины оказались поклонниками грузинской кухни, чем объяснялся и выбор домашнего повара.
– Говорите что хотите, но вкуснее грузинских мясных блюд нет ничего, – убежденно говорил Вершинин. – А как они подходят к винам! Например, сочетание свежеприготовленного хинкали и марочного саперави или хванчкары – это вершина застолья! Наш Григорий может придать этому сочетанию особый аромат. Представляю, что нас ждет сегодня вечером!