Уроки вежливости для адвоката - стр. 25
Что же вам надо, господин Державин? Али жаждете поговорить тет-а-тет и в привычной манере отчитать? Я и сама поймала себя на мысли, что жажду отсутствия отца – тогда Максим отринет деловую вежливость и покажет своё истинное лицо. И прощай глас совести – здравствуй обмен любезностями!
– Добрый вечер, Женечка, – улыбнулась заглянувшая во двор Елизавета. – Минут через десять приходи ужинать, – в руках она несла плетёную корзинку, означавшую лишь одно. Сегодня нас ждал очередной кулинарный шедевр.
– Здравствуйте, – кивнула я, и вдруг черт дернул за язык спросить: – А где Ксения Львовна?
– А тебе разве отец не сказал? – соседка удивленно приподняла светлые брови. – Она же домой вернулась, какие-то проблемы в салоне.
– Нет, не сказал, – пожала плечами: нашим легче.
– Не задерживайся, остынет, – Елизавета дождалась моего кивка и направилась в дом. Невольно повернулась к пустой беседке, видимо, мужчины ушли вместе с соседкой. Отчего-то вздохнула с облегчением, хоть последние штрихи удастся сделать без лишних любопытных глаз.
Закончив водные процедуры, присоединилась к ужинающим. Отец и Максим говорили о работе, нисколько не стесняясь моего присутствия. Я же, чувствуя себя в своей тарелке, беззастенчиво разглядывала Державина – сейчас он на моей территории. Пожалуй, моя теория о причинах мужской наглости имела право на существование. С чисто эстетической «женской» точки зрения Максим и правда был хорош собой, чего уж тут греха таить. С его стороны было бы глупо разбрасываться таким подарком судьбы.
– Вадим Константинович, давайте на чистоту. Какого результата вы ждёте?
На самом деле стоило признать, что Максим Державин, которого я встретила на трассе, и Максим Державин, сидящий напротив меня, были совершенно разными людьми. Сейчас перед моими глазами предстал не язвительный и наглый тип, а внимательный к мелочам, остроумный и зрелый юрист, в чьём профессионализме сложно усомниться. В какой-то момент он даже напомнил мне брата – столько искренней любви и тяги к выбранной профессии я видела только у него.
– Нам нужна эта земля, – голос отца был по-деловому сух. – Мы прекрасно понимаем, что пайщики имеют полное право выделить свои доли и не сдавать их в аренду агрохолдингу. Но нас это совершенно не устраивает.
– Разумеется, – Максим скривил губы в ухмылке. – Меня интересуют допустимые в деле способы и средства.
– На ваше усмотрение. О вас очень хорошо отзывался Евгений Леонидович Шолохов, – услышав это имя, Державин хмыкнул, – мы доверяем вам. Перспективы, открывающиеся перед «КубАгроВек», не радужные. Мы уже потеряли часть земель и не можем допустить повторение этой истории. Единственное, что от вас требуется, – чтобы земли остались в нашем пользовании. Продажа, аренда или что там ещё возможно – неважно. Любые варианты, подчёркиваю, любые.
Несмотря на то, что я редко интересовалась делами отца, всё же имела представление о сути их разговора. За последние полгода из-под носа агрохолдинга увели почти пятьдесят гектар плодородной земли. Увели – громко сказано, но договоры аренды, заключенные на эти земельные участки, подходили к концу, и их продление не предвиделось. Пайщики один за одним выделяли свои доли с явным намерением прекратить сотрудничество с «КубАгроВек». Принадлежи агрохолдингу все сельскохозяйственные земли, такой проблемы бы не возникло. Но, увы, в собственности находилась лишь половина используемых угодий; остальная же часть была общей долевой собственностью жителей близлежащих станиц. Уже несколько лет между агрохолдингом и пайщиками возникали разногласия, но ситуация обострилась этой весной.