Уроки ведьмы. Книга вторая - стр. 32
– Все в порядке? – участливо спросил Эрик.
– Да, да, я просто задумалась, – закивала я. – Не очень хорошо спала, теперь залипаю.
Он с пониманием улыбнулся, а я принялась себя мысленно ругать. Зачем я такое слово дурацкое ляпнула? Залипаю! Ну и лексикончик, подумает. Надо же, я ведь совсем забыла, что готова была ретироваться, едва только завидев нового психолога. Но этот человек пробудил мое любопытство. И, хотя мне самой было немного больно и стыдно об этом думать, я впервые на кого-то взглянула как на мужчину после гибели Антона.
Пальцам стало нестерпимо горячо, и я поставила чашку на стол. Пора было возвращаться к реальности. Я пришла на сеанс, и, насколько я знаю, между психологом и клиентом не может быть каких-то связей, кроме профессиональных. Как меня важно просвещала Ленка, существует особая психологическая этика. Никаких отношений. «Господи, и о чем я вообще думаю?!» – встряхнулась я. Какие отношения? Я за помощью пришла. Надо сосредоточиться на своих проблемах и отвлечься от его умных серых глаз.
Хотя глаза действительно были особенные. Большие, миндалевидные, светло-серые, в контрасте со смуглым лицом и в таких черных ресницах, что мне аж стало завидно. Вот зачем мужчине такие ресницы, словно он их подкрашивает? Ему это совсем не обязательно. А мне бы не помешали…
– Нина, мне кажется, вы где-то далеко, – снова окликнул меня Эрик. – Я вас не тороплю, у меня сегодня это последняя встреча, и я могу задержаться при необходимости. Но, может быть, вы неважно себя чувствуете? Не стесняйтесь, говорите. Светлана передала мне записи, и я знаю, что вы многое пережили. Нет ничего плохого в том, чтобы быть не готовой к общению, у вас сменился психолог. Это внештатная ситуация.
Я постаралась собраться. Не объяснишь же ему, что я не о страданиях сейчас своих размышляю, а о его интересной и необычной внешности, глазах, грации…
* * *
Мне все-таки удалось взять себя в руки, и мы приступили к беседе. Эрик, видимо, успел подготовиться и внимательно изучил все, что передала ему Светлана, поэтому сейчас задавал совсем немного вопросов, и я радовалась, что не придется повторять свой рассказ, как тогда на первом сеансе. Правда, сегодня я чувствовала себя лучше: мне совсем не хотелось плакать, как в прошлый раз.
Разговор вышел к моему запросу, и я его озвучила. Объяснила, что хочу сохранить в сердце память о любимом, но не хочу страдать из-за этого, снова и снова переживая момент его гибели.
– Вы видели, как он погиб? – уточнил Эрик, нахмурившись. Я замялась, потом нерешительно кивнула, лихорадочно соображая, как передать это, не касаясь деталей убийства Антона. – Надо сказать, что для человека, пережившего такое потрясение, Нина, вы еще вполне хорошо держитесь. Вы очень сильная, но и сильные ломаются, и я сделаю все, что от меня зависит, чтобы этого не произошло.
На меня его слова подействовали почему-то очень ободряюще. Я искренне поверила, что у него получится.
– Что с ним случилось? Сможете рассказать? – спросил психолог и на мой удрученный взгляд добавил: – Иногда, чтобы облегчить боль, нужно проговорить одно и то же несколько раз. Как бы парадоксально ни звучало, но это работает.
Я продолжала удивленно смотреть на собеседника. Я же вообще ни с кем не делилась. Кому я могла такое рассказать? Те, кто поверил бы в мою историю, и сами все знали. Они же это и сделали.