Уроки украинского. От Майдана до Востока - стр. 7
– Мы американские документалисты, – отвлекает меня от нее молодой человек в строгом пальто. – Сейчас в Штатах все смотрят «Оскар», а мы хотим привлечь их внимание к происходящему на Украине. Вы не могли бы сказать на камеру, как относитесь к происходящему?
– Могла бы. Если вас не смущает, что я из России.
– Русская? Ой, простите за беспокойство. – Молодой человек быстро отходит.
– Вы тоже русская? – поворачивается ко мне женщина. – Ой, может, они там у вас еще перерешают, а? Никогда я не думала, что нам с русскими придется воевать. Слышите, я же у вас на севере шесть лет проработала, – с причитанием произносит она. – Слышите, между Норильском и Красноярском, где Енисей. Слышите, я же дочь там родила. Я не бедный человек, смотрите, у меня бриллианты, – она трогает свои кольца, обильно усыпанные белыми камнями. – Но я не хочу войны! Мы же вообще сейчас всей этой ситуацией с Майданом ослаблены. Слышите, вот этот отец пятерых детей, – она показывает на черно-белое фото молодого мужчины, который настороженно смотрит на нас с доски, – он же просто лучшей жизни для своих детей хотел. Он не экстремист!
Под Львовскими воротами сипит накрытая крышкой бочка. На баррикадах темно. Дежурство несут трое: Стас, толстяк, который лущит тыквенные семечки, сидя у бочки, и старик, который был тут, когда я заглядывала в первый раз.
– А вы знаете, что войну объявили?
– Кто? – спрашивает толстяк. – Путин лично заявил? Пока сам Путин не скажет, я в войну не верю.
– Мы будем воевать до последнего! – говорит старик, вставая с бревна. Он спотыкается и падает. Я даю ему руку и помогаю подняться.
– У вас Чечня сзади, – говорит Стас. – Чеченцы, как только увидят возможность воткнуть вам нож в спину, они его воткнут. Поверьте, зло имеет свою память. Ну что, чаю с цукерками?
Пьем чай из пластиковых стаканчиков. На сцене поет грустный мужской голос. Майдан опустел. Только кое-где виднеются ярко-оранжевые жилеты ночных уборщиков, которые собирают между баррикад мусор в черные пластиковые пакеты. И как всегда, со сцены по территории шарит зеленый глаз, одевая Майдан в выпуклый световой купол.
– А Богдан вас ждал-ждал, – говорит Стас, положив цукерку за щеку и затягиваясь сигаретой. – Вот только десять минут назад как уехал во Львов. Но он просил вам передать, что к среде вернется. Он еще какую-то мысль про Россию обдумал…
Я – сотник
Интервью с бойцом самообороны Майдана
Корреспондент «РР» беседовала с сотником самообороны после решения Совета Федерации о возможности ввода российских войск на Украину. Текст записан буквально, позволяет видеть, каковы убеждения и накал страстей у тех, кого у нас называют боевиками Майдана.
– Вы – русская пресса. Значит, это интервью не выйдет в чистом виде. В лучшем случае, оно будет кусочками нарезано – как обычно делает русская пресса, изменяя весь смысл. Я знаю, что, находясь тут, вы мне скажете – да, я все сделаю честно. Но даже при всем своем желании писать правду, ты не сможешь писать правду. Там, в России, тебе не разрешат писать правду. Какое издание в России разрешит тебе опубликовать то, что я скажу?
– Вам остается только поверить мне на слово.
– Просто не хотелось бы потом где-то оказаться, ну… в какой-то степени предателем своих взглядов. Вы можете их так перевернуть, что, дав это интервью, я сделаюсь врагом. Вы хотите вывернуть мой патриотизм наоборот.