Уроки правильной ориентации - стр. 19
— Ты бы лучше про Второго почитала, — заявляю я, сложив руки на груди. Роня воет:
— Как про… второго…
— Ну Николая! Мы сдавали на прошлой паре, — поясняю ровно.
— Да как так-то… — в глазах подруги паника.
Как и все звёзды вселенского масштаба, Роня и Ника частенько пропускают пары, в то время, как моя звёздность ограничивается двумя-тремя конкурсами ради которых порой и пропускать ничего не нужно.
Я девчонок тяну по возможности, вот только выходит не всегда. На прошлой паре Роня точно была и зачёт по Николаю точно сдала. Но есть шанс, что списывала, не глядя.
— Какого ещё Второго? — в наш разговор влезает Валикова, как и я складывая на груди руки. — Я о своём Александре вообще-то...
— Ну-ну, расскажи-ка мне, мы же тоже об Александре... и он не твой, а вполне себе наш, — "царь-батюшка" - добавляю мысленно, поощрительно киваю, поражаясь ограниченности девчонки.
Неужели она думает, что мир крутится вокруг неё и Саши? Это ж какие куриные мозги, если не доходит, что помимо Александра мы можем говорить о ком-то другом? Да и вообще — мы же об истории! Ей невдомёк, что в истории были и другие обладатели имени Александр, помимо великолепного танцора! Умора.
— Ничего я тебе не стану рассказывать! — надувается Альбина.
— А что, я хуже других? — улыбаюсь хищно, как настоящая акула.
— Ты — соперница!
— А знаешь ли ты, дурында, что на Александра было совершено покушение… — протягиваю нарочито заумно.
— Как? Когда? — У Валиковой чуть глаза из орбит от новости не вылезают. Она бледнеет. Отшатывается. Мотает головой, потому что не верит мне, но очень смущается тому, какой у меня уверенный тон.
— Ничего-то ты не знаешь… Всё ясно, — искренне досадуя, разворачиваюсь и иду к соседней лестнице, чтобы забраться на самый верх лецкионной.
Примечание:
— Да пошла она в ж**у*!
Ника, разумеется имела ввиду следующее:
— Да пошла она в жару в пуховике!
11. Генриэтта была настолько молода, что стара
— Расскажи! — Валикова, дурёха, бежит следом.
— Ну покушение, дурочка! Ты думаешь почему он тут? Уже шестое… У него там невеста осталась иностранка. Немка. Но им опасно быть вместе. В его машину бомбу закладывали…
— Что-о-о? — у Валиковой дёргается глаз, а по лекционной уже шуршат смешки. Я поднимаю взгляд и натыкаюсь на историка — он смотрит на меня с хитрой улыбкой.
Егор Иванович вообще мало похож на обычного педагога, к которым мы привыкли за время обучения. Один из немногих, о ком можно сказать “секси”, потому что на корню ломал стереотипы о том, как преподы выглядят в повседневной жизни. Вот только наш тридцатипятилетний историк мог бы стать предметом страсти всех девчонок, а стал сущей каторгой. Беспринципный и строгий, он доводил до истерик своими пересдачами.
— А уж история Николая… это отец Александра, — тяжко вздыхаю я, нагнетая интригу, а на деле поражаясь глубине невежества Валиковой.
— Откуда знаешь? — на волне удивления охает Альбина.
Мда, она на таком крючке, что сейчас можно для значимости голос понизить и сказать “два плюс два”, и она вытаращится в ужасе, не врубаясь, что я над ней прикалываюсь.
— Ну так… он известный чувак, — продолжаю экскурс в историю. Альбина жадно хавает, препод откровенно посмеивается, готовясь к лекции. — У него тоже жена была… иностранка, ну сама понимаешь, традиции.