Уродственные связи - стр. 27

Джулия не ответила. Она просто смотрела на нее, как будто кто-то только что вслух произнес ее самую страшную тайну.

– Видно? – наконец прошептала она. – Как?..

– По тебе, – сказала Жасмина мягко, но с уверенностью. – По движениям, по взгляду, по тому, как ты сегодня пришла. Это чувствуется.

Джулия сглотнула. Она уже знала – знала и боялась, но еще никому не признавалась. А теперь ее секрет оказался в чужих руках.

– Ты ведь всегда скрываешь то, что считаешь слабостью, – продолжила Жасмина. – Сделала это с Патриком.

– Я… – Джулия хотела что-то сказать, но не смогла. Мысли метались. Она чувствовала, как трещит внутри какая-то тонкая перегородка между контролем и паникой.

Воспоминания нахлынули. Все было, как тогда. Тайна, одиночество, страх сказать Виктору. Она и сейчас не была готова.

– Ты снова боишься, – продолжала Жасмина, – боишься, что если скажешь ему – он отреагирует так же, как в прошлый раз. Или хуже.

– Ты не можешь этого знать… – Джулия попыталась говорить твердо, но голос дрогнул, предательски.

– Я и не знаю, – спокойно ответила Жасмина. – Я просто чувствую. А ты – еще сильнее.

Джулия обхватила себя руками, словно пытаясь защититься от слов, которые больно били по ее внутреннему миру.

– Ты думаешь, что если молчать, то все как-то решится само. Но оно не решится, Джулия, – Жасмина снова пристально посмотрела на нее. – Это говорит о тебе больше, чем ты думаешь.

– Что говорит?

– То, что ты не готова принять свою жизнь. Ни с Виктором, ни без него. Ты все время застреваешь в страхах. А ведь жизнь, Джулия… она как этот кофе, – она подняла чашку. – Пока ты ждешь, он остывает.

Джулия не выдержала. Ее руки задрожали, а глаза наполнились слезами. Она резко развернулась, открыла дверь и вышла, захлопнув ее за собой.

Уже в коридоре, спускаясь по лестнице, она чувствовала, как ее ноги подкашиваются. Слова Жасмины звучали в голове эхом, оставляя за собой горькое послевкусие правды.

Джулия вернулась домой, задыхаясь, словно ее душили невидимые руки. Она скинула пальто прямо в коридоре и пошла на кухню, с трудом удерживая равновесие.

– Она просто сумасшедшая, – тихо пробормотала Джулия, будто пытаясь убедить себя. – Как я вообще могла ее слушать?

Ее голос дрожал, отзываясь эхом в пустой квартире. В голове крутились слова Жасмины, накладываясь на события последних дней, которые будто слились в один бесконечный хаос.

Она глубоко вдохнула, пытаясь собраться с мыслями. Джулия посмотрела на свое отражение в окне – и ей показалось, что она видит там чужую женщину. Уставшую, измученную, растерянную.

– Что я делаю… – прошептала она, закрывая лицо руками.

Джулия вернулась домой с ощущением предвкушения. Предвкушения похорон, предвкушения встречи с Оливией и, наконец, предвкушения того, что скажет Патрику о смерти отца, чтобы избавиться от этого тяжелого груза. В квартире было тихо, но сквозь щель под дверью внизу она заметила, что в комнате Патрика горит свет. Подойдя ближе, она осторожно постучала.

– А? – раздался приглушенный голос сына.

– Дорогой, придешь на кухню? – мягко спросила Джулия сквозь дверь.

– Зачем? – прозвучал тот же невыразительный голос.

– Мне нужно тебе кое-что сказать.

Повисла тишина. Затем она услышала, как он встал, прошаркал к двери и открыл ее. Джулия направилась на кухню, зная, что все их разговоры всегда происходили именно там.