Уральская Гиперборея - стр. 30

[45] пресмыкающееся и одновременно объект почитания во многих архаичных культурах мира. О тотемных функциях Змея свидетельствует хотя бы русская народная сказка «Кузьма Скоробогатый», где явственно проступают черты двух древних тотемов – Змеи и Лисицы. Кроме того, в русском народном мировоззрении до самого последнего времени сохранялись еще и реликты древних арийских и доарийских представлений о Космическом змееподобном существе (драконе), первотворце Вселенной. По русским поверьям апокрифического происхождения считалось, что Земля покоится на огнеродном Змее, живущем в Огненной реке или в Океан-море. В болгарских апокрифах рисуется еще более подробная картина: Змей покоится поверх Вола, тот стоит на Рыбе, плавающей в море, которое, в свою очередь, держит на себе огромная Черепаха (представления о последней восходят к самым истокам индоарийской древности и смыкаются с божественной личностью первопредка Кашьяпы, который в переводе с санскрита как раз и означает «черепаха»).

Многообразные представители змеиного рода, как они запечатлелись в народном мировоззрении, далеко не обязательно имели внушительные размеры. У того же Бажова наряду с исполинским Великим Полозом действует миниатюрная, почти невесомая, но отнюдь не бессильная Голубая змейка:

«Есть в наших краях маленькая голубенькая змейка. Ростом не больше четверти и до того легонькая, будто в ней вовсе никакого весу нет. По траве идет, так ни одна былинка не погнется. Змейка эта не ползает, как другие, а свернется колечком, головенку выставит, а хвостиком упирается и подскакивает, да так бойко, что не догонишь ее. Когда она этак-то бежит, вправо от нее золотая струя сыплется, а влево черная-пречерная. Одному увидеть Голубую змейку прямое счастье: наверняка верховое золото окажется, где золотая струя прошла. И много его. Поверху большими кусками лежит. Только оно тоже с подводом. Если лишку захватишь да хоть капельку сбросишь, все в простой камень повернется. Второй раз тоже не придешь, потому место сразу забудешь. <…> Ну а когда змейка двоим-троим либо целой артели покажется, тогда вовсе черная беда. Все перессорятся и такими ненавистниками друг дружке станут, что до смертоубийства дело дойдет. А показаться она везде может: в лесу и в поле, в избе и на улице. Да еще сказывают, будто Голубая змейка иной раз человеком прикидывается, только узнать ее все-таки можно. Как идет, так даже на самом мелком песке следов не оставляет. Трава, и та под ней не гнется. Это первая примета, а вторая такая: из правого рукава золотая струя бежит, из левого – черная пыль сыплется».[46]

Вот эта-то Голубая змейка и превращается, когда надо, в прекрасную молодую женщину: она сродни Хозяйке Медной горы, но не тождественна ей. Подобно Хозяйке-Малахитнице, Женщина-змея добра только к добрым – их-то она и награждает. У кого же нечистые и нечестные помыслы – к тому она немилостива и безжалостна. У читателя поначалу создается впечатление, что в бажовских сказах Хозяйка Медной горы действует сама по себе, а Великий Полоз – сам по себе; сюжетно они вроде бы даже не пересекаются. Но если обратиться к мифологическим истокам уральских фантомов, то напрашиваются совсем иные выводы. Две мощные хтонические силы попросту не могут не соприкасаться.