Управление акционерным обществом в условиях реформы корпоративного права - стр. 69
Так или иначе, нанося удары по опорным сделкам компании или непосредственно «работая» с владельцами бизнеса и его партнерами (думается, это главное в данной схеме), – компании, находящиеся в той или иной стадии банкротства, через управляющего или напрямую профессионалы захвата, о появлении которых на карте боевых действий поначалу люди, близкие к бизнесу целевой компании, даже не догадываются (все знают, что компанию «банкротит банк»), достигают одной из двух взаимоисключающих целей: добиваются либо перехода титулов (прав на компанию) в структуры холдинга-заказчика, – тогда банкротство резко завершается самым благоприятным для должника образом – через лояльное мировое соглашение или признание восстановления платежеспособности, либо – приобретения фирмами – эмиссарами холдинга «чистого предприятия», применяя приведенную выше норму.
Еще одна «изящная схема», творчески перенесенная из 90-х гг. прошлого века и конъюнктурно переработанная нынешней агрессивной практикой, как представляется, может обрести кодовое название «работа с бенефициарами».
Целевым субъектом воздействия со стороны профессионалов в этом случае становятся исключительно конкретные физические лица, находящиеся «в конце тоннеля» владельческой схемы желаемой агрессорами (или их клиентами) компании, а равно их родные и близкие. Объектом информационного, финансового, юридического и психологического анализа и последующей отработки для решающего переговорного процесса, вообще говоря, может быть все что угодно: бизнесы этих людей, их место в политике, увлечения, пристрастия, вовлеченность в те или иные конфликты, личная жизнь и даже верования. В сущности поиски уязвимых мест в наше информационно насыщенное время – не такое уж и сложное занятие. Более тонкой материей, по-видимому, является выстраивание конфигурации сделки поглощения, в частности, оценка неизбежного вовлечения в нее третьих лиц (если аргументы уступки целевого бизнеса будут юридическими, прежде всего аргументы госчиновников), понятно, с соответствующими накладными расходами, а также моделирование сугубо экономической формулы «какой «прокол» чего стоит в бизнес-плане».
Резюме: выявленная аналитиками «проблема» упомянутых физических лиц купируется уступкой целевого бизнеса. Экзотика данной схемы заключается в том, что топ-менеджеры и миноритарии поглощаемой компании часто даже не знают о том, что переход корпоративного контроля состоялся на недружественной основе, а компания стала «разменной монетой» в урегулировании «частного спора».
Между тем подозрения в адрес большей части современных рейдеров в избыточном увлечении «изящно филигранным» лишены оснований. Погоду в их ремесле делают прямолинейные и тяжеловесные алгоритмы перехода контроля над бизнесом.
В этом отношении уместны рассуждения о подлинном и ярком ренессансе 90-х гг. прошлого века, в котором не находится места скромным по своим масштабам «элегантным» схемам тех же лет. Скажем больше. Бросаются в глаза не только «объемно-оборотные» различия, заметен и профессионально-содержательный контраст. Так, если в последнем случае («изящные схемы» настоящего) общим ситуативным рефреном в этом срезе может служить слоган «наши юристы ваших переиграли», в первом же случае (жесткие схемы настоящего), как и в приснопамятные 90-е, два основных: «спасибо за то, что вы вели дела сами, без юристов и аудиторов» и «юристы и аудиторы вам тут не помогут». При этом «творческие вариации» отмеченного парадокса возрождения 90-х в ключе «было так, стало сяк» касаются лишь двух в общем в содержательно-инвестиционном плане некритичных моментов.