Университеты - стр. 39

… всё было бы по-другому. Лучше. Правильней. Всё бы тогда изменилось, и он, герцог Бекингем, забыл бы настоящее как страшный сон, проснувшись в своём особняке.

Возвращаясь той же дорогой и пребывая в дурном настроении, Его Светлость изволил гневно постукивать тростью по булыжникам мостовой и метать молнии из глаз. Ещё больше он разгневался, заметив того самого бура, занявшего чужое… его место!

Крюгер нахально взирал на Бекингема с театральной тумбы, и какой-то прохожий успел уже прорезать портрет бура поперёк лица. Сей акт вандализма несколько примирил Его Светлость с раздражающей действительностью, и фыркнув презрительно, он ткнул в бумажное лицо кончиком трости.

Местный плебс не безнадёжен, и каким-то животным чутьём они понимают иногда…

– … слыхал?! – ворвался в его уши голос юнца, возбуждённо рассказывающего что-то своему товарищу, – Зарезал! Как цыплёнка!

Они поспешили дальше, а Его Светлость, пребывая в задумчивости, изволил направиться в свои апартаменты в мансарде.

– Как цыплёнка, – повторил он, поднимаясь по лестнице.

– Цыплёнка? Хорошо, месье Трюшо, – закивала домовладелица, – будет вам цыплёнок! Вы только пилюли пить не забывайте!

… а по улице побежали мальчишки, убирая знаки. Играючись!

– Не слишком ли сложно? – поинтересовался я, забрав у брата тетрадь с пометками и рисунками, которую и листаю лениво, не слишком вникая в детали, – Шахматная партия иной раз попроще бывает.

Мишка вместо ответа дёрнул плечом, забрался на диван с ногами, и соизволив ответить лишь после томительной паузы, устроившись наконец поудобней.

– Не слишком, – моргая воспалёнными глазами, глуховато сказал он, подкладывая под голову диванную подушку, – Копать будут на три версты вглубь и на пять вширь.

– Потом и говорю, што излишне сложно! Чем больше элементов имеет система, тем меньше её надёжность.

– Не тот случай, – ответил брат после тягучего зевка, – это разные… хм, механизмы. Каждый из них выполняет самую невинную функцию, и самый пристрастный следователь не найдёт ничего серьёзней мальчишеских шалостей и мелких пакостей, которые соседи устраивают друг другу. Причём не… хм, Его Самопровозглашённой Умалишённой Светлости.

– Допустим, – соглашаюсь нехотя, зная братов перфекционизм, – а следы в нужных направлениях?

– А… – отмашка рукой и снова зевота, – безличностные. Окурки папирос нужной марки, помада[22] британского производства и прочее. Грубо и нарочито.

– Хм…

– Шахматная стратегия, на несколько ходов, – Мишка зевнул, и встав решительно, кинул тетрадь в пустой камин и поджёг её, внимательно проследив, чтобы прогорел каждый листок.

– Дай угадаю… грубо и нарочито, чтобы в дипломатических кругах могли разводить руками и ссылаться на явную провокацию, а народ, тем не менее, нашёл бы повод для беспокойства и надавил на правительство?

– Всё-то ты понимаешь, – усмехнулся брат, разминая шею, – Дипломатические отношения не будут разорваны, но сторона, подготовившаяся к ситуации, получит… хм, возможности. Потом уже расследование и неприятности, которые, как я надеюсь, ударят по Великим Князьям и далее.

– А если не выйдут через них на англичан-подстрекателей?

– И это хорошо, – ответил он с усмешкой.

– Пожалуй. А этого… не жалко?

Дёрну щекой, Мишка долго молчал.

– Деградация личности, – ответил он наконец, – несколько лет… а так хоть в историю войдёт. Но знаешь? Даже будь всё иначе…