Университетский вопрос в России - стр. 65

Я помню, уже в университете крайне бессмысленно зубрил куски общей части догмы римского права к репетициям, которые устраивались по этому предмету по правилам Устава 1884 г. И уже у меня, помню, накипала вражда к римскому праву. Только потом мне по случайным причинам, а отчасти из желания разгадать наконец смысл разных частей так называемой общей части системы и смысл изучения этих положений, самих по себе нередко кажущихся бессмысленными и ненужными трюизмами (например, положений о рождении, о двух полах, разных родах вещей, о плодах и т. д.), пришлось прочесть непрерывно целый учебник по римскому праву, в том числе и не пройденные еще части, а потом и перевести этот учебник на русский язык, и только тогда, после обзора специальных частей, я понял смысл и значение общей части и разных ее положений, а перевод весьма элегантно с логической точки зрения написанного учебника возбудил интерес и симпатию к самой этой, прежде мне представлявшейся крайне странной и несимпатичной науке. Это мое бессмысленное вследствие раздробления зубрение кусков общей части и мучения при этом так врезались мне в намять, что я и теперь в лекциях своих всевозможные (в лекциях невозможные без множества повторений в учебнике) меры принимаю к тому, чтобы создавать и сохранять общую перспективу и понимание связи частей, может быть, пересаливая и жертвуя этому слишком много лекционного времени, во всяком случае по отношению к наиболее развитым и образованным студентам (так мне и говорят такие студенты в случае свободной критики моих лекций); между прочим, жертвую немало лекционного времени и на разъяснение с точки зрения общих характерных свойств правовых норм, в особенности их гипотез, смысла и роли тех абстрактных, prima facie кажущихся непонятными с точки зрения их ценности и значения положений, которые находятся в так называемых общих частях специальных юридических дисциплин, особенно гражданского права. Детям по их умственному развитию трудно дать и уяснить наперед общую перспективу, трудно и советовать прочесть наперед какой-либо учебник до учения по частям (они не поймут без посторонней помощи многого). Раздробительное учение по кусочкам без перспективы – здесь часто необходимое и неизбежное зло. Вот приготовление к экзамену путем целостного обозрения и изучения всего пройденного раздробительно и есть remedium против этого зла (независимо от значения повторения, в детском возрасте особенно важного). Поэтому освобождение от экзаменов на основании раздробительного выучивания уроков представляет, по моему убеждению, весьма сомнительный подарок родителям и детям – почти столь же сомнительный, как институт «освободительных репетиций». Освобождение от страдного экзаменного времени, особенно малых детей, – хорошее дело, конечно. Но ведь освобождаются именно те, для которых вследствие хорошего раздробительного учения как такового целостное обозрение и повторение сразу всего было бы особенно легко, значительно легче, нежели тем, которые не освобождаются. Облегчение дается тем, которым и без того легче учиться, и понижаются уровень познаний и интеллигенция особенно ценных и склонных к науке элементов класса.

Но, как бы то ни было, освободительные репетиции и вообще репетиционная система для взрослых людей, уже окрепших умственно и физически, развитых и с точки зрения характера, и воли, для людей, которых вообще можно и до́лжно было бы избавить от необходимости раздробительного зубрения кусочков, ниже критики со всех точек зрения, и все подобные планы следует решительно и абсолютно отвергнуть, не умаляя ни в чем вполне разумного и ценного института единовременного экзамена по целой системе науки и заботясь, напротив, о повышении знания и серьезности этого необходимого учреждения.