Универсариум - стр. 28
А еще: дорогущий, но почему-то невкусный кофе, тонны предложений инициативной группы, пара деловых или не особо деловых встреч и пачка бумаг различной важности, поднесенная Диной с таким досточтимым видом и упоением, будто мы здесь спасаем от погибели если и не людей, то как минимум дельфинов.
Но это не разочаровывало меня, как раньше. А представлялось даже немного забавным.
* * *
Видимо, даже Дина каким-то образом почувствовала перезагрузку внутри меня и встретила меня с новой прической – стильно прилизанными волосами с ровным пробором, свисающими в толстую, красиво заплетенную белую косу.
– Доброе утро, Эдуард Валентинович.
Улыбки, которые она мне дарит, настолько ласковые, что мне кажется, что она самый преданный мне человек в этом мире.
– Привет, Динуль. А где же твои шикарные кудряшки?
Моя 23-летняя блондиночка опешила. В ее ярких голубых глазах блеснула детская обиженность. А бордовые губки легонько дернулись от напавшей растерянности. Но всё это не смогло ни на тон омрачить сияние ее светлого лица.
Она уязвленно потянулась рукой к своим волосам, неуверенно коснулась их и тихонько произнесла:
– А вам не нравится? Я решила выпрямить…
– Ну что ты, Динуль! Разве в тебе может что-то не нравиться? Я нарочно не делаю тебе комплиментов, чтобы не надоедать.
И добрейшая улыбка вновь торжествующе сверкнула.
Теперь Дина со счастливым, но немного всё же сомневающимся видом хвастливо поглаживала себя по длинной косе.
Ох, Диночка. Впервые увидев ее, я подумал, что это кукла, – настолько был поражен ее утонченными чертами лица. Ее отполированная кожа словно изготовлена из каучука и окрашена идеально подобранной краской телесного цвета с добавлением секретных дизайнерских оттенков. Ее миленький носик создан, чтобы вдыхать ароматы цветов, а никак не запах моего пота. А губоньки очерчены так, словно они всегда тянутся к поцелую. И к ним всё время хочется тянуться навстречу.
Именно это эстетическое наслаждение красотой Дины, подкрепленное наложенным самим на себя табу на всякие сексуальные поползновения в ее адрес, составляли постоянное удовольствие от ее созерцания.
Ох, Диночка, как же ты хороша!
– Принести вам ваш кофе, Эдуард Валентинович? – она сопроводила меня до моего кабинета и остановилась в дверях.
Я на пижонский манер прыгнул в кресло и забросил ноги на стол.
– Да, только добавь туда что-нибудь вкусненькое.
Изобретательность – не самое развитое достоинство Дины, поэтому я и не ждал от нее необыкновенных идей.
– Сахара побольше?
– Хочу, чтобы еще вкуснее было.
– Может, сливок добавить? Я со сливками пью.
Эх, добавить бы в него еще пару капель твоих сладких слез, вот тогда я бы зарядился.
Зато она ответственно и гарантированно выполнит то, что я ей скажу.
– А знаешь, сделай мне так, как пьешь его ты.
Это вот я здорово сейчас придумал.
– Хорошо, Эдуард Валентинович. Что-нибудь еще?
Я быстро оглядел ее с головы до пят. Худенькая, стройненькая. Грудь небольшая. Талия тонкая. Ножки длинные.
– Пока всё.
И теперь провожал взглядом соблазнительные изгибы ее бедер и выпирающей задницы. Мой неизменный ритуал.
* * *
Я стоял у окна и осматривал город. Давно так не делал. Сегодня это снова стало приятным. Будто меня на пару лет заточили в темницу и теперь вновь возвратили в кабинет на седьмом этаже. И привычный и надоевший пейзаж, с россыпью зданий и подъемных кранов, заиграл новыми красками, вызывая те, первые, забытые эмоции.