Уничтожить всех - стр. 26
Дом, как и ограда бывшего полевого командира, напоминал долговременную огневую точку. Узкие окна бойниц, во дворе ничего лишнего, голый, как бильярдный стол, двор. Перемахнув через ограду, нападающие тут же угодили бы в огневой мешок, из которого живыми наверняка не удалось бы уйти.
Триш едва заметно улыбнулся – наука воевать афганцу запала глубоко в душу и вся его жизнь теперь была ориентирована на нее.
Абдалла Ярохи провел англичанина в большую комнату, где, по обычаю, принимали самых дорогих гостей. Пол в этой комнате был устлан толстым домотканым ковром. Едва мужчины расположились на нем, как две старшие дочери, закрыв свои лица чадрой, неслышно появились в комнате, расставили глубокие пиалы, большое блюдо с фруктами, медный чайник с кипятком и так же неслышно удалились.
– Отдохни с дороги, – разливая по пиалам густой отвар, проговорил хозяин дома, не задавая гостю никаких вопросов. – Выпей чая, вспомним былые годы, а потом будем резать барана и варить плов.
– Благодарю, Абдалла, за гостеприимство, – проговорил Майкл, в левой руке держа пиалу, а правую приложив в знак благодарности к груди.
Напиток оказался горячим и терпким на вкус, с особым ароматом. Едва вдохнув, Триш сразу же вспомнил этот вкус. Зеленый чай, заваренный особым способом с добавлением опиума, у моджахедов называлось «афганское виски». Мусульмане, которым по Корану было запрещено употреблять алкоголь, пили этот отвар, который снимал нервное напряжение и расслаблял мышцы.
– Времена поменялись, – пригубив напиток, произнес Ярохи. – Раньше мы с Западом были друзьями, западные страны помогали нам в борьбе с неверными, присылая оружие и инструкторов. Теперь же мы с Западом враги. Я хочу тебя спросить, Майкл, ты кто нам – друг или враг?
– Друг, – коротко ответил Триш, снова прикладывая к груди раскрытую ладонь. Потом сделал небольшой глоток вяжущего во рту отвара и добавил: – Со службы в САС меня турнули, отправили на пенсию. Чтобы как-то выжить, пришлось устроиться на работу. Теперь я журналист Би-би-си, – уловив недоверчивый взгляд хозяина дома, пояснил Майкл. – Афганистан сейчас самая интересная точка на информационной карте мира, а так как когда-то мне здесь уже доводилось бывать, то я и вызвался.
– У нас сейчас много журналистов, – глядя на гостя своими большими черными глазами, медленно заговорил Ярохи. – Некоторых мы вешаем, и я не хотел бы, чтобы с тобой такое приключилось.
– Я видел повешенных, – кивнул англичанин, снова прикладываясь к пиале. Отвар ему нравился все больше и больше. – Могу тебе сказать сразу: я не шпион. Теперь в мои обязанности входит не собирать для штаба английской армии разведданные, а отсылать в Британию правдивые репортажи о том, что здесь происходит, – и, для того, чтобы перевести тему в другое русло, спросил: – А где ты, герой борьбы за независимость Афганистана, потерял свою руку?
– Это случилось два года тому назад, когда мы воевали с шакалами Ахмад Шах Массуда. Мой отряд угодил под залп «градов», многие тогда погибли, но я выжил и продолжаю борьбу.
– Продолжаешь? – удивился Триш.
– Да, продолжаю, – повторил Ярохи. – Сегодня атэкашники[2] выманивают нас на огневые позиции, а затем эти позиции бомбят американские «воздушные крепости». Под ударами их авиации мы отступаем, скоро вся страна будет в их руках. Вот тогда крепкие и здоровые уйдут в горы, а калеки и старые останутся в кишлаках и городах, где организуют подполье. Земля под ногами оккупантов будет гореть, это еще страшнее, чем было при шурави...